Лучше подавать холодным

- Кто идёт? - прорычал тот, выдёргивая копьё вместе с пучком мокрой травы.

- Моё имя Коль Трясучка, и Верный Карпи скоро захочет со мной поговорить.

Лагерь Тысячи Мечей выглядел точно также как положено любому военному лагерю. Люди, холстина, металл и грязь. В особенности грязь. Палатки раскиданы во всех направлениях. К деревьям привязаны лошади, в темноте поднимался пар их дыхания. Одно на другое навалены копья. Костры, некоторые горят, некоторые тлеют угольками, от дыма резало глаз. Некоторые до сих пор не спали, в основном завернувшись в одеяла на посту, либо до сих пор пьянствовали, хмурясь на проезжающего мимо Трясучку.

Напоминая ему разом все холодные, сырые ночи которые он провёл на привалах в переходах через весь Север и обратно. Сгорбившись у огня. Моля мёртвых, чтоб не усилился дождь. Поджаривая мясо на копьях убитых. Свернувшись в комок, дрожа в снегу под всеми одеялами, какие только удавалось достать. Затачивая клинки для завтрашних тёмных дел. Он видел лица мёртвых, вернувшихся в грязь. Тех, с кем он делил смех и выпивку. Брат. Отец. Тул Дуру, по прозвищу Грозовая Туча. Рудда Тридуба, Скала Уффриса. Хардинг Молчун, более тихий, чем ночь. Такие воспоминания вызвали в нём прилив неожиданной гордости. Затем прилив неожиданного стыда за то дело, которым он занялся сейчас. Гораздо сильнее, чем возникало у него с тех пор, как он лишился глаза. Чем, по его мнению, могло возникнуть снова.

Он принюхался, лицо под бинтами защипало, и мгновение слабости ушло, оставив его снова холодным и равнодушным. Они остановились у здорового как дом шатра, по краям входного полога в ночь просачивался свет ламп.

- А теперь веди себя прилично, мудило северное. - Страж ткнул Трясучку его собственной секирой. - Или я...

- Съебись ты, идиот. - Трясучка одной рукой оттёр его с дороги и протолкнулся туда. Внутри пахло прокисшим вином, заплесневелыми тряпками, немытыми телами. Тускло отсвечивали мигающие светильники, развешенные по углам с порезанными и разлохмаченными знамёнами, трофеями старых битв.

Кресло тёмного дерева, инкрустированное слоновой костью, заскорузлое, исцарапанное и обтёртое долгим использованием, располагалось в дальнем конце поднятое на пару деревянных ящиков. Кресло генерал-капитана, догадался он. То самое, однажды принадлежавшее Коске, затем Монзе, а теперь Верному Карпи. Выглядит не внушительней обычного потрёпанного обеденного кресла какого-нибудь богатея. Уж точно не так, чтоб ради него убивать кучу народу, но ведь для этого часто особых причин и не требуется.

Посередине стоял длинный стол, по обеим сторонам восседали мужчины. Капитаны Тысячи Мечей. На вид грубые, поцарапанные, заскорузлые и потрёпанные, как кресло, и само собой, с полными наборами всевозможного оружия. Но Трясучка улыбался и в более суровом обществе. Улыбался он и сейчас. Странная штука, в этом сборище он сильнее, чем за последние месяцы чувствовал себя как дома. Получалось, будто здешний уклад ему ближе и понятней, чем у Монзы. Похоже, они приступили к выработке какого-то плана, судя по расстеленным на столешнице картам, но как-то вдруг посреди ночи стратегия обернулась игрой в кости. Теперь на картах россыпью лежал груз монет, вместе с полупустыми бутылками, старыми кубками, треснутыми стаканами. Одна грандиозная батальная расстановка совсем покраснела от пролитого вина.

Здоровый мужик стоял во главе стола - всё лицо в шрамах, короткие волосы поседели, обнажая залысины. Под носом кустистые усы, и все скулы покрыты белой щетиной. Сам Верный Карпи, судя по разговорам Монзы. В горсти одной ладони он перемешивал кости. - Давайте, бляди, давайте. Девятку мне, девятку! - Они выдали три и один, к паре вздохов и кое чьему хохоту. - Падла! - Он швырнул монеты на стол, высокому свинорылому типу с носом крючком и уродливым сочетаньем длинных чёрных волос и огромной плеши. - Настанет день, я раскрою твой трюк, Эндике.

- Без трюков. Я рождён под счастливой звездой. - Эндике мрачно взглянул на Трясучку, примерно так же дружественно, как лиса уделяет внимание цыплёнку. - Что это, нахрен, за очко забинтованное?

Стражник ввалился следом за Трясучкой, злобно косясь на него сбоку. - Генерал Карпи, сэр, этот северянин заявил, что вы будете с ним говорить.

- В самом деле? - Верный окинул Трясучку быстрым взглядом, затем вернулся к штабелеванию монет. - И с чего бы мне захотелось говорить с таким как он? Бросай сюда кости, Виктус, я не закончил.

- Вот в чём проблема с генералами. - Виктус оказался лысым как яйцо и тощим как сам голод, ни гроздья колец на пальцах, ни цепи на шее не делали его и чуточки краше. - Всегда-то им мало. - И он бросил кости назад на стол, под смешки пары своих спутников.Стражник сглотнул. - Он сказал, что знает, кто убил принца Арио!

- Ой, да ладно, неужто? И кто ж это был?

- Монцкарро Муркатто. - Все до одного суровые лица в палатке резко повернулись к Трясучке. Верный осторожно положил кости, суживая глаза. - Видимо её имя тебе знакомо.

- Мы возьмём его к себе за шута, или вздёрнем за вруна? - со скрежетом изрёк Виктус.