Лучше подавать холодным

- Несомненно, поговорим. Только не долго. - Она моргнула, а затем по её лицу пробежал странный спазм. Именно так, как он провидел заранее. Он шмыгнул носом, бросая скальпель на стол. - Лезвие не несло на себе яда, зато ты только что употребила целый флакон неразбавленных барсовых цветов.

Глаза закатились. Кожа порозовела. Она повалилась и начала дёргаться в соломе, во рту вспенилась мокрота.

Морвеер выступил вперёд, склонился над ней, оскалил зубы, тыча ей в грудь когтистым пальцем. - Убить меня захотела? Отравить меня? Кастора Морвеера? - Каблуки её туфель барабанили быстрый ритм по утоптанному земляному полу, раскидывая клочки соломы. - Я - единственный Король Ядов, ты... ты круглолицая дура! - Её тряска превратилась в прерывистую дрожь, спина невозможно выгнулась. – Это самая настоящая наглость! Бесстыдство! Хамство! Это, это это... – Он, сбившись с дыхания, подыскивал нужное слово, а затем понял, что она мертва. Наступила долгая, тягучая тишина, пока её труп постепенно расслаблялся.

- Тьфу, бля! - гаркнул он. - Полное говно! - Скудное удовлетворенье от победы уже быстро таяло, как тёплым днём несвоевременный снегопад, уступая сокрушительному разочарованию, ранящему предательству и просто неудобству его нового, без-ассистентного, без-нанимательного состояния. Ибо последние слова Дэй не оставляли сомнений, что вина лежит на Муркатто. Что после всех его непризнанных, самоотверженных, тяжких трудов на её благо, она замыслила его смерть. Ну почему он не предвидел такого развития? Как можно было не ожидать его, после всех болезненных превратностей, что он претерпел за свою жизнь? Он просто-напросто чересчур мягок для этой суровой земли и беспощадной эпохи. Чересчур доверчив и по своей собственной доброте чересчур привязан к товарищам. Он видел мир в розовых тонах своего собственного благолепия, вечного проклятия ждать от людей лучшего.

- Прозрачней салфетки, я? Говно! Ты... говно! - Он мстительно пинал ногами Дэй, его ботинок снова и снова впечатывался в её тело, от чего она опять задрожала.

- Высокомерный? - Он почти взвизгнул. - Я? Да я же... сама, блядь... скромность. - Внезапно он осознал, что человеку его безграничной чувствительности не пристало пинать умерших, особенно ту, о которой он заботился почти как о дочери. Внезапно он почувствовал вскипание мелодраматичного раскаянья.

- Прости! Прости меня. - Он встал подле неё на колени, нежно откинул назад её волосы, дрожащими пальцами дотронулся до лица. Та цветущая невинность, больше никогда не улыбнётся. Никогда не заговорит. - Я так виноват, но... что "но"? Я буду всегда тебя помнить, но... Ох... ургххх! - Едкий запах мочи. Труп опустошал сам себя, неизменный побочный эффект сверхдозы барсовых цветов, наступление которого человек с его опытом обязан был предвидеть. Лужа уже разлилась сквозь солому и промочила колени его брюк. Он вскочил, морщась от отвращения.

- Говно! Говно! - он схватил флакон и в ярости швырнул его об стену. Разлетелись осколки стекла. - Задира и трус в одном лице? - Он отвесил телу Дэй ещё один пинок, ушиб пальцы на ноге и быстрым шагом заковылял туда-сюда по сараю.

- Муркатто! - Злобная ведьма склонила к измене его ученицу. Лучшую и любимую из выпестованных подмастерьев, с тех пор как Аловео Крэй был им отравлен на упреждение, тогда, в Остенгорме. Он понимал, что должен был убить Муркатто ещё в своём в саду, но масштаб, важность и кажущаяся невыполнимость работы, которую она ему предложила, заманили его тщеславие. - Будь проклята моя гордость! Единственная брешь в моём характере!

Но о мести не могло быть и речи. - Нет. - Ничто столь грубое и нецивилизованное не в морвееровских привычках. Он же не дикарь, не животное, подобно Талинской Змее и её племени, но утончённый и культурный джентльмен высоких нравственных норм. Он совершенно без средств, сейчас, после всей его тяжкой службы верой и правдой, поэтому ему потребуется заключить подходящий договор. Подходящий работодатель и упорядоченный, ясно мотивированный набор убийств, оканчивающийся достойным, честным вознаграждением.

А кто заплатит ему за убийство Мясника Каприла и её варварских дружков? Ответ, очевидно, зарыт не глубоко.

Он обратился к окну и испробовал свой самый льстивый поклон с полным оборотом пальцев в конце. - Великий герцог Орсо, выдаю... щаяся честь. - Он выпрямился, нахмурившись. С вершины длинного подъёма, силуэтами на фоне серой зари, скакало несколько дюжен всадников.

* * *

- За славу, честь и, превыше всего, щедрую оплату! - Рассыпался хохот, когда Верный вытащил меч и воздел его к небу. - Поехали! - И широкая линия конников пришла в движение, держа вольный строй, когда протрусив сквозь пшеницу, они въехали на выгон, перейдя на рысь.