Лучше подавать холодным

Её ожерелье красных камней стучало, когда она перекатилась к нему. На спину, груди сплющились на рёбрах, выпирали шишки - тазовых костей внизу живота, острых ключиц у плеч. Она вздрогнула, повращав кистью и потерев запястье.

- Не хотел сделать тебе больно, - проворчал он, неумело соврав и не очень-то переживая.

- О, я вовсе не такая уж хрупкая. И можешь звать меня Карлоттой. - Она потянулась и нежно потрепала его губы кончиками пальцев. - Я думаю, мы для этого достаточно неплохо друг друга знаем...

Монза слезла с кровати и прошла к столу, ноги ныли и подкашивались, ступни шлёпали по прохладному мрамору. Рядом с лампой лежала шелуха. Лезвие ножа отливало тусклым светом, блестел отполированный чубук трубки. Она присела перед ней. Сегодня, даже с легионом свежих ссадин, ушибов, порезов после битвы трубка не взывала к ней и вполовину так сильно как раньше. Она подняла левую руку, костяшки начали обрастать коркой, и недоумённо насупилась. Рука была твёрдой.

- Никогда всерьёз не думала, что получится, - прошептала она.

- А?

- Побить Орсо. Я рассчитывала поиметь троих из них. Может, четверых, прежде чем меня убьют. Ни за что не думала, что протяну так долго. Ни за что не думала, что взаправду удастся.

- А теперь любой скажет, что расклад в твою пользу. Как же быстро надежда оживает снова. - Рогонт напомаживался перед зеркалом. Высоким, с обрамлением из цветных бутонов виссеринского стекла. Глядя на его позу, с трудом верилось, что некогда она сама была совершенно также тщеславна. Часы, что проводила, прихорашиваясь перед зеркалом. Состояния, что они с Бенной тратили на одежду. Падение с горы, изувеченное тело, разбитая рука и шесть месяцев жизни гончей собаки уж от этого-то, вроде бы, её исцелили. Наверное, ей бы стоило посоветовать такое же лечение Рогонту.

Герцог парадным жестом поднял подбородок, грудь колесом. Он помрачнел, осунулся, прикоснулся к длинной царапине сразу под ключицей. - Вот падла.

- Поранились пилкой для ногтей?

- Знай же, такая страшенная рана способна запросто предать смерти менее могучего мужа, чем я! Но я вынес её без намёка на жалобу и продолжал драться как тигр, кровь стекала ручьём, ручьём я сказал, с моих доспехов! Начинаю подозревать, что от неё даже может остаться шрам.

- Который вы, без сомнений, будете носить с огромной гордостью. Можете прорезать дыры во всех рубашках, чтобы публично его показывать.

- Не знал бы я наперёд, решил бы что надо мной насмехаются! Вы отдаёте себе отчёт, что если события будут разворачиваться согласно моему замыслу - а пока, должен отметить, они так и идут - вскоре вы станете метать свои остроты в короля Стирии. Я-то на самом деле уже заказал себе корону у Зобена Касума, всемирно известного мастера-ювелира из Коронтиса...

- Естественно, отлитую из гуркского золота.

Рогонт замолчал, посмурнел. - Мир не так прост, как вы думаете, генерал Муркатто. Бушует великая война.

Она фыркнула. - Думаете, я не заметила? Идут Кровавые Годы.

Он фыркнул в ответ. - Кровывые Годы есть лишь короткая стычка. Эта война началась задолго до твоего или моего рождения. Противостояние между гурками и Союзом. Или между доминирующими в них силами - Гуркхульской церковью и Союзными банками. Их поле боя - везде, и каждый обязан выбирать сторону. Посередине останутся одни лишь трупы. Орсо стоит за союз, банкиры обеспечивают Орсо. А у меня своё... обеспечение. Даже могучий муж должен склониться перед кем-то.

- Может вы не заметили, я не муж.

Улыбка Рогонта прорезалась снова. - О, я-то заметил. И это второе, что меня в тебе привлекает.

- А первое?

- Ты поможешь мне объединить Стирию.

- И зачем оно мне?

- Единая Стирия... она могла бы стать такой же великой как Союз или Гуркхульская империя. И даже более! Она смогла бы выйти из их борьбы и жить независимой. Вольной. Мы ни разу не были так близки к успеху. Никанте и Пуранти из кожи лезут вновь обрести мою милость. Аффойя всегда с ними. Соториус мой человек, не без определённых пустячных уступок в пользу Сипани - пара островов, не более, и город Борлетта.

- И что на это заявляют граждане Борлетты?

- Всё что я велю им заявлять. Они переменчивый сброд, как ты уже обнаружила, когда они дрались за право передать тебе голову их обожаемого герцога Кантайна. Мурис давным-давно склонился перед Сипани, а сейчас Сипани склоняется предо мной, по крайней мере, номинально. Мощь Виссерина сломлена. Что касается Мусселии, Этреи и Каприла, что ж. И ты, и Орсо на мой взгляд вышибли из них любые порывы к независимости.

- Вестпорт?

- Мелочи, мелочи. Частица либо Союза, либо Канты, смотря кого ты спросишь. Нет, Талинс – вот, что заботит меня сейчас. Талинс есть ключ в замке, ступица колеса, недостающий кусок моей королевской мозаики.

- Вам нравиться слушать собственный голос, не правда ли?