Лучше подавать холодным

Он промедлил. - Она оказалась замешана... в мою месть.

- Всё ты со своей местью. Ни разу не думал, что позабыв о ней, ты был бы счастливее?

- Камень бы мог стать счастливее, будь он птицей, оторвись от земли, и улетев на свободу. Но камень - не птица. Ты работала на Муркатто?

- Да. И что?

- Где она?

- Ты здесь ради этого?

- Ради этого. - Он указал на потолок. - И этих. - Он посмотрел ей в глаза. - И тебя.

Она улыбнулась, мелкие чёрточки прорезали кожу в уголках глаз. Его застигло врасплох, насколько же он любит смотреть на эти чёрточки. - Кэс, Кэс. Для такого умника как ты, ты такой тупица. Ты всегда искал не те вещи не в тех местах. Муркатто в Осприи, с Рогонтом. Она воевала в сражении. И любой имеющий уши об этом знает.

- Я не слышал.

- Ты не слушал. Она связалась с Глистоползучим Герцогом. По моим прикидкам, он посадит её на место Орсо, чтобы держать талинский народ при себе, когда потянется к короне.

- Стало быть, она поедет за ним. Обратно в Талинс.

- Правильно.

- Стало быть, я поеду за ними. Обратно в Талинс. - Шенкт нахмурился. - Я же мог оставаться там все эти месяцы, и просто ждать.

- Так и бывает, когда за чем-то гонишься. Лучше срабатывает просто ждать, пока то, что нужно само придёт в руки.

- Я думал, ты уж точно нашла себе другого мужика.

- Я и нашла - парочку. Не задержались. - Она подала ему руку. - Готов подпевать?

Часть VII. ТАЛИНС

Месть это блюдо, которое лучше подавать холодным. Пьер Шодерло де Лакло.

Рогонт Осприйский опоздал к Светлому Бору, зато Сальера Виссеринского по-прежнему окрыляло численное превосходство, и не позволяла отступать гордость. Особенно когда врагами командовала женщина. Он дал бой, проиграл, в итоге всё равно отступил и оставил город Каприл беззащитным. Пытаясь избежать верного разорения, горожане сами открыли ворота перед Талинской Змеёй, надеясь на пощаду.

Монза въехала внутрь, но большинство её людей оставалось снаружи. Орсо сделал союзниками баолийцев, убедив их встать под зазубренными стягами вместе с Тысячей Мечей. Свирепые бойцы, но об их кровожадности ходила молва. За Монзой и самой тянулась кровавая слава, и от этого она ещё меньше им доверяла.

- Я тебя люблю.

- Конечно, любишь.

- Я тебя люблю, но держи баолийцев за городом, Бенна.

- Положись на меня.

- Я уже на тебя положилась. Держи баолийцев за городом.

Она скакала три часа, и солнце клонилось вниз, скакала обратно к разлагающимся на поле битвы при Светлом Бору останкам - отужинать с герцогом Орсо и узнать его планы на окончанье сезона кампании.

- Пощади каприльских граждан, если они безоговорочно мне сдадутся, выплатят контрибуцию и признают меня своим полноправным правителем.

- Пощадить, ваша светлость?

- Ты же знаешь, что это такое, нет? - Что это такое она знала. Она не предполагала, что он так решит. - Мне нужны их земли, а не жизни. Из мёртвых плохие подданные. Ты одержала здесь славную победу. Я устрою тебе великий триумф, шествие по талинским улицам.

Хоть Бенна порадуется. - Ваша светлость так добры.

- Ха. Немногие бы с этим согласились.

Она смеялась, когда скакала назад холодной утренней зарёй, и подле неё смеялся Верный. Они болтали о том, какая плодородная почва на берегах Капры, смотрели, как ветер колыхал тучную пшеницу.

Потом она увидела над городом дым и всё поняла.

Улицы переполнены мертвецами. Мужчины, женщины, дети, молодые и старые. На них садились птицы. Над ними роились мухи. Сбитая с толку собака хромала за лошадьми. Больше не показалось ничего живого. Зияли пустые окна, раскрывали пасть пустые двери. Повсюду чадили пожары, от целых улиц не осталось ничего, кроме пепла и рассыпающихся печных труб.

Прошлой ночью процветающий город. Этим утром Каприл стал воплощённым адом.

По-видимому, Бенна не послушался. Баолийцы начали, а остальные из Тысячи Мечей - злые, пьяные, боящиеся упустить лёгкую поживу - живо присоединились к ним. Темноте и компании тёмных личностей легко склонить к озверелым поступкам даже более-менее приличных людей, а среди подонков под началом Монзы и вполовину-то приличных людей было раз, два и обчёлся. Рамки цивилизации вовсе не неприступные стены, за которые их принимают цивилизованные люди. Рассеяться им проще простого, как дым на ветру.

Монза тяжело плюхнулась с лошади и изблевала на загаженные мусором камни изысканный завтрак герцога Орсо.

- Ты не виновата, - произнёс Верный, кладя большую ручищу ей на плечо.

Она стряхнула его. - Я знаю. - Но её восставшее нутро считало иначе.

- Идут Кровавые годы, Монза. Такие уж мы есть.

Вперёд, к дому, что они занимали, вверх по ступеням, язык горчило от тошноты. Бенна был в постели, крепко спал, под рукой трубка с шелухой. Она вздёрнула его на ноги, от чего он ойкнул, и отвесила затрещину сначала по одной щеке, потом по другой.

- Я велела тебе держать их за городом! - И силой подволокла его к окну, заставив смотреть на окровавленную улицу.