Лучше подавать холодным

Морвеер продолжал хихикать. - О, нет нужды беспокоиться на его счёт. Этот мужик практически дебил. Интеллект ребёнка. Всё же он неплох, когда надо сдвинуть бочку-другую. Я-то держу его во многом из-за своей чрезмерной чувствительности. Дэй, скажи, какой я?

- Чувствительный, - произнесла девушка.

- У меня слишком много душевного тепла. Всю жизнь от этого страдал. Мать умерла, когда я ещё был очень юн, видите, чудесная женщина...

- Да давайте уже! - крикнул кто-то сзади.

Морвеер взялся за холстину, закрывающую зад фургона. - Хотите проверить...

- Я что, выгляжу что хочу, со всей этой половиной Стирии, ползущей через мои чёртовы ворота? Проезжай. - Стражник махнул утомлённой рукой. - Давай, шевелись.

Щёлкнули поводья, повозка вкатилась в город Вестпорт, а Муркатто и Дружелюбный въехали следом. Трясучка прошёл последним, что последнее время стало обычным.

За стеною их моментально сдавили, так же тесно как в битве и ненамного менее устрашающе. Мощёная дорога с голыми деревьями по обочинам поворачивала между высокими зданиями. По ней хлестал через край шаркающий поток людей всех цветов и форм. Бледные мужчины в строгих одеждах, узкоглазые женщины в ярких шелках, чернокожие люди в белых хламидах, солдаты и наёмники в кольчугах и тусклых латах. Слуги, чернорабочие, торговцы, аристократы, богатые и бедные, ухоженные и неряхи, благородные и нищие. Страшенная толпа нищих. Расплывающейся волной накатывались и откатывались назад пешеходы и всадники, лошади, телеги и крытые экипажи, женщины под гнётом причёсок и ещё большим гнётом драгоценностей проезжали мимо в креслах, запряжённых парами потеющих слуг.

До этого Трясучка думал, что это Талинс заполонили всевозможные чудные незнакомцы. В Вестпорте всё оказалось гораздо хуже. Он увидел, как сквозь давку вели вереницу животных с огромными длинными шеями, соединёнными тонкой цепью, в вышине печально раскачивались их крохотные головы. Он крепко зажмурил глаза и потряс головой, но когда открыл их снова, чудовища по-прежнему оставались там, их головы мотались над толкающейся толпой, не видящей наверху ничего примечательного. Это место как сон, и вовсе не приятный.

Они свернули в переулок поуже, окружённый лавками и харчевнями. Запахи тыкали его в нос один за другим - рыба, булки, фрукты, масло, пряности и дюжина иных, о которых он не имел понятия - из-за них у него замирало дыхание и сводило желудок. Мальчик на ехавшей мимо телеге извлёк из ниоткуда клетку и сунул Трясучке прямо в лицо, а сидевшая там обезьянка, зашипела и плюнула на него, чуть не выбив из седла от изумления. Крики на двадцати различных языках закладывали уши. Поверх всего этого, всё громче и громче, плавно разносилось что-то вроде песнопений, непонятных, но красивых, от которых встали дыбом волосы на руках.

С одной из сторон площади виднелось сооружение под огромным куполом, шесть высоких башен вырастали из его фасада, шпили на их крышах переливались золотом. Именно оттуда доносилось пение. Сотни голосов, высоких и низких, сплетались в один.

- Это храм. - Муркатто задержалась возле него, капюшон всё также поднят и из-под него виднелась лишь наиболее угрюмая часть её лица.

Сказать по-честному, Трясучка её побаивался. Достаточно плохо было уже то, что он наблюдал, как она молотком забила человека насмерть и при этом всем своим видом выражала удовольствие. Но уже после, когда они торговались, в него заползло такое чувство, что она решила пырнуть его ножом. Вдобавок эта её рука, которую она не вытаскивает из перчатки. Он не помнил, чтобы раньше его хоть раз напугала женщина, и от этого одновременно стыдился и раздражался. Но он не стал бы отрицать, что помимо перчатки, молотка, и нездорового чувства опасности, ему нравилось на неё смотреть. Очень. И он не был уверен, что опасность не привлекает его чуть сильнее, чем положено здоровому человеку. Всё это вместе складывалось в то, что он, от случая к случаю, ни черта не знал что сказать.

- Храм?

- Там, где южане молятся Богу.

- Богу, хмм? - У Трясучки заломило шею, когда он сощурился на те шпили - выше чем самые высокие деревья в долине, где он родился. Он слышал, что некоторые люди на Юге думали, будто на небе живёт человек. Человек, который сделал мир и за всем в нём следил. Подобные представления всегда казалось какими-то безумными, но глядя на это сейчас, Трясучка был не далёк от того, чтобы уверовать самому. - Красивый.

- Примерно сто лет назад, когда гурки завоевали Даву, от них бежало множество южных жителей. Некоторые пересекли море и поселились здесь. И они возвели храмы в благодарность за своё спасение. Вестпорт практически такая же часть Юга, как и часть Стирии. Но он также и часть Союза, с тех пор как старейшины, наконец, выбрали сторону, и принесли верховному королю победу над гурками. Это место зовут Перекрёстком Мира. По крайней мере те, кто не зовёт его гнездовьем лжи. Здесь поселились люди прибывшие с Тысячи Островов, из Сульджука и Сиккура, из Тхонда и Старой Империи. Даже северяне.

- Только не эти тупые мудаки.