Лучше подавать холодным

— Дух захватывает, не так ли? — Город возвели на четырёх громадных, врезанных в кремового цвета скалу, полках пологого горного склона. Каждая, окружённая собственной ровной стеной, переполнена горделивыми сооружениями, набита переплетеньем крыш, куполов и башен. С гор до самого крайнего бастиона изящно спускался древний имперский акведук, свыше пятидесяти арок. Высочайшие из них в двадцать раз выше человеческого роста. К верхнему утёсу невозможным образом цеплялась цитадель, четыре великих башни вытянулись в темнеющую лазурь небес. Солнце садилось и в окнах загорались огни, очертания города припорошило булавочными остриями света. — Подобного сему, другого места нет.

Пауза. — Почти что жаль осквернять его огнём и мечом, — заметил Фоскар.

Коска слыхал, что граф Фоскар, ныне принц Фоскар, вследствие происшествия в знаменитом сипанском борделе, был ребячливым, неоперившемся, слабонервным юнцом, и приятно удивился от того, что видел перед собой сейчас. Парень взаправду обликом юн, но ведь жизнь каждого человека неминуемо начинается с молодости, и тот казался скорее вдумчивым, нежели слабым, скорее трезвомыслящим нежели бесхарактерным, скорее вежливым, чем уступчивым. Очень похожим на самого Коску в таком возрасте юношей. Не считая абсолютной противоположности в каждой отдельно взятой черте.

— Укрепления, по видимому, весьма могучие… — прошептал принц, изучая вздымающиеся стены с помощью подзорной трубы.

— О, разумеется. Осприя была самым дальним острогом Новой Империи, построенным как бастион против неугомонных баолийских орд. Иные участки стен сдерживали дикарей более пятисот лет подряд и стоят до сих пор.

— Тогда почему герцог Рогонт просто не укрылся за ними? Он, кажется, склонен по возможности избегать сражений.

— Он даст бой, ваше высочество, — заявил Эндике.

— Он должен, — грохотнул Сезария, — или мы просто встанем лагерем в чудесной долине и выморим его голодом.

— У нас численный перевес три к одному, если не больше, — поморщился Виктус.

Коска мог только согласиться. — Стены полезны лишь когда ожидается помощь, а помощи Лиге Восьми ждать неоткуда. Он должен сражаться. Он будет сражаться. Он в отчаянии. — Если сам он хоть в чём-то и разбирается, так это в отчаянии.

— Должен признаться у меня сохранилась некоторая… озабоченность, — Фоскар беспокойно прочистил горло. — Я знал что вы всегда страстно ненавидили моего отца.

— Страстно, ха. — Коска рукой отогнал от себя эту мысль. — Молодым я позволял страсти водить меня за нос, но бесчисленные уроки суровой жизни научили меня хладнокровию. Мы с вашим отцом имели свои разногласия, но я, превыше прочего, наёмник. Позволить личным чувствам облегчить вес кошелька стало бы актом преступного непрофессионализма.

— Слышим, слышим. — Виктус злобно и неприглядно покосился. Ещё более неприглядно, чем обычно.

— Что ж, трое моих собственных приближённых капитанов, — и Коска обвёл их театральным взмахом шляпы, — предали меня с потрохами и посадили в моё кресло Муркатто. Как говорят в Сипани, натянули по самые яйца. По самые яйца, ваша светлость. Желал бы я мести, она бы пала на вот эти вот три кучки людского говна. — Затем Коска негромко засмеялся, и они засмеялись тоже, и непрятная мутная атмосфера моментально развеялась. — Но все мы приносим друг другу пользу, поэтому я всё им простил, как и вашему отцу. Месть никого не ведёт в светлое завтра, и на серебряных весах жизни не перевесит единого… серебренника. Не стоит беспокоиться на сей счёт, принц Фоскар, я в деле. Куплен по предоплате и целиком ваш.

— Вы само великодушие, генерал Коска.

— Я сама алчность, что не совсем одно и тоже, но сойдёт при случае. А теперь, пожалуй, за ужин. Кто-нибудь из вас, джентльмены может позволить себе выпить? В поместье выше по течению мы только вчера набрели на ящик превосходного урожая, и…

— Наверное нам лучше обсудить стратегию до того, как мы станем навеселе. — Пронзительный голос полковника Риграта прошёлся по чувствительным коренным зубам Коски напильником. Человек с резким лицом, резким голосом и резким самодовольством, на исходе своего четвёртого десятка. В отуютюженном мундире, прежде заместитель командующего при генерале Ганмарке, а ныне — при Фоскаре. Предположительно полководческий ум, стоящий за какими-никакими, но успешными операциями талинцев. — Сейчас, пока каждый держит в узде своё восприятие.

— Поверьте, молодой мужчина, — хотя тот не был ни молодым, ни к тому же, насколько Коска был в курсе, мужчиной, — нам с моим восприятием не так просто расстаться. У вас есть некий план?

— Есть! — Риграт выхватил свой жезл. Из-за ближайшей оливы выглянул Дружелюбный, потянувшись к оружию. И снова растаял в тени, после того, как Коска тоненько улыбнулся и едва покачал головой. Никто из остальных даже не заметил.