Лучше подавать холодным

Хватило сил, чтобы с трясучкиной помощью добраться до лошадей. Хватило, чтобы сунуть в стремя сапог. Хватило, чтобы стеная от боли, залезть в седло, развернуть лошадь и направить её морду в нужную сторону. Как они уезжали из лагеря, она не помнила. Великий генерал-капитан, звезда-по-идее-смерти герцога Орсо, болталась в седле, как кусок дохлятины.

Ты закаляешь себя, становясь чересчур твёрдой, и одновременно становишься хрупкой. Чуть треснет — и всё на куски.

VI. Осприя

Мне нравится агония, взаправду ведь она.

Эмили Дикинсон.

Похоже немножко золота может избавить от моря крови.

Мусселию нельзя взять без долгой, затянутой осады, это знали все. Некогда великая крепость Новой Империи впитала в свои древние стены гордость прежних, некогда великих обитателей. В стенах-то гордости может и чересчур, да в карманах их защитников золотишка маловато. За ничтожную сумму Бенна договорился о том, что воротца с узкой стороны крепости оставят незапертыми. Ещё перед тем как Верный со своими людьми взял укрепления, и задолго до того, как остальная Тысяча Мечей хлынула в город грабить, Бенна вёл Монзу по затемнённым улочкам. То, что в этот раз он вёл её уже само по себе было необычно.

— Зачем тебе надо идти впереди?

— Увидишь.

— Куда мы идём?

— Вернуть наши деньги. С процентом.

Монза угрюмо поспешала за ним. В сюрпризах брата постоянно таилось жало. Под узкой аркой в узкий переулок. Во двор, вымощенный булыжниками, освещаемый двумя мигающими факелами. Кантиец в простой дорожной одежде стоял подле накрытой холстиной повозки, лошади запряжены и готовы ехать.

Монза его не знала, зато он знал Бенну, выступая вперёд с протянутыми руками, в темноте сияла улыбка.

— Бенна, Бенна. счастлив видеть тебя! — Они обнялись как старые камрады.

— И я, друг мой. Это моя сестра, Монцкарро.

Человек поклонился. — Знаменитая и грозная. Большая честь.

— Сомену Хермон, — произнёс Бенна, широко улыбаясь. — Величайший мусселийский купец.

— Не более чем скромный торговец, как и все прочие. Осталось перевезти всего несколько… вещей. Жена с детьми уже уехала.

— Отлично. Существенно облегчает дело.

Монза нахмурилась глядя на брата. — Что происходит…

Бенна сдёрнул с её пояса кинжал и вынеся руку вверх, ударил Хермона в лицо. Так быстро, что купец всё ещё улыбался, пока падал.

Монза инстинктивно обнажила меч, вглядываясь в тени по всему двору и на улице, но было тихо.

— Какого чёрта ты натворил? — заворчала она ему. Он уже взгромоздился на телегу, срывая холщовую ткань, на лице усмешка бодрого безумия. Он нашарил и откинул крышку короба внутри, зачерпнул оттуда и не спеша, с тонким дзыньканьем, рассыпал монеты.

Золото.

Она подскочила к нему. Больше золота чем она когда-либо видела вообще. Раширив от слабости глаза, она поняла, что коробов больше одного. Дрожащими кистями откинула холст. Намного больше.

— Мы богаты! — взвизгнул Бенна. — Мы богаты!

— Мы и так были богаты. — Она взглянула на свой, торчащий из глаза Хермона нож. В факельном свете чернела кровь. — Обязательно надо было убивать?

Он вытаращился, будто у неё поехала крыша. — Ограбить, и оставить его в живых? Он бы рассказал людям что деньги у нас. А так мы в безопасности.

— В безопасности? Такая гора золота исключает безопасность, Бенна!

Он помрачнел, будто она его ударила. — Я думал, ты будешь рада. Ты же из тех, кто батрачил в грязи ни за что. — Будто она его разочаровала. — Оно наше. Наше, ты понимаешь? — Будто она его подвела. — Пощада и трусость — одно и тоже, Монза! Я думал, ты выучила.

Что ей ещё оставалось делать? Заштопать обратно лицо Хермона?

Похоже немножко золота может навлечь море крови.

Его план наступления

Самый южный отрог Урвальских гор, великого станового хребта Стирии — всё сплошь тенистые низины и грандиозные пики, купающиеся в золотом вечернем свете, отважно марширующие на юг, оканчивался роскошным великаном, в ком и была взрезана сама Осприя.

Глубокую зелёнеющую долину меж городом и той возвышенностью на которую взгромоздился штаб Тысячи Мечей, сотнями расцветок покрывали полевые цветы. По дну долины петляла Сульва, устремляясь к далёкому морю, становясь под прикосновением заходящего солнца рыжим расплавленным железом. В древних оливковых рощах щебетали птицы, в высоких волнистых травах стрекотали кузнечики, ветер ласкал лицо Коски, и перо на шляпе в его руке по геройски трепетало и билось. В предгорьях севернее города высадили виноградники, зелёные ряды виноградной лозы на пыльных склонах холмов болезненным устремлением притягивали коскин глаз и исходили слюной во рту. Именно там давили лучшие марочные урожаи на Земном Круге…

— О, сжальтесь, лишь глоток, — беззвучно прошевелил губами он.

— Восхитительно, — выдохнул принц Фоскар.

— Вид на прекрасную Осприю ни разу не открывался вам прежде, ваше высочество?

— Я слышал рассказы, но…