Лучше подавать холодным

— Похоже, тёмные мысли одолевают тебя, друг мой, — произнёс Коска.

— По моему не время для шуток.

— Наёмник усмехнулся. — Мой старый наставник Сазайн однажды сказал мне — ты должен смеяться каждый миг, пока жив, ибо впоследствии возникнут серьёзные затруднения.

— Да ну? И что с ним стало?

— Умер от гнойной раны в плечо.

— Убогая концовка.

— Ну, если жизнь это шутка, — произнёс Коска, — то чёрная.

— Значит, лучше не смеяться — на тот случай, если окажется, что подшутили над тобой.

— Или приспосабливать своё чувство юмора.

— Чтобы посмеяться над этим, тебе придйтся исхитриться так его приспособить.

Коска почесал шею, пока всматривался в стены Виссерина, чернотой вздымающиеся из сгущающегося дождя. — Должен признаться, сейчас не могу заметить ничего смешного.

Судя по огням, у ворот была страшная давка, и пока они подъезжали ближе, симпатичней она не становилась. Время от времени народ выходил наружу — старики, юноши, женщины с детьми на руках, пожитки навьючены на муллов или на собственные спины, кругом по грязи скрипели колёса повозок. Народ выходил наружу, боязливо пробираясь сквозь озлобленную толпу — только мало кого пропускали в другую сторону. В воздухе можно было учуять гнетущий страх, и чем гуще толпились люди, тем сильней он одолевал.

Трясучка спрыгнул с лошади, потянул ноги и проверил, что меч свободно выходит из ножен.

— Ничего. — Под капюшоном волосы Монзы липли к её мрачному лицу. — Я проведу нас внутрь.

— Ты абсолютно убеждена, что нам надо внутрь? — потребовал ответа Морвеер.

Она бросила на него догий взгляд. — Армия Орсо не более чем в двух днях позади нас. Это значит — Ганмарк. А может и Верный Карпи с Тысячей Мечей. Там, где они, туда нам и надо, вот и всё.

— Конечно, ты мой наниматель. Но я считаю своим долгом указать на излишнюю непреклонность. Наверняка мы можем разработать менее опасную альтернативу попаданию в западню в городе, который скоро окажется в кольце враждебных сил.

— Переждав здесь мы ничего не добьёмся.

— Мы ничего не добьёмся если нас убьют. Настолько негибкий, не допускающий отклонений план хуже, чем не… — Она отвернулась, прежде чем он договорил и направилась к арке, проталкиваясь промеж тел. — Бабы, — прошипел сквозь сжатые зубы Морвеер.

— Что с ними не так? — буркнула Витари.

— Полностью исключая настоящее общество: они склонны думать скорее сердцем, чем головой.

— Да за такие деньги, мне плевать — пусть хоть задницей думает.

— Подыхая богатым всё равно подохнешь.

— Получше, чем сдохнуть бедным, — вмешался Трясучка.

Вскоре после этого полдюжины стражников растолкали толпу, отгоняя народ копьями, расчистили грязный проход к воротам. С ними вышел унылый офицер, вместе с Монзой за его плечом. Несомненно, она посеяла пару монет и вот взошёл урожай.

— Вы шестеро и телега, — офицер показал пальцем в перчатке на Трясучку и остальных, — проходите. Вы, шестеро, и больше никто.

Оставленные стоять у ворот начали гневно роптать. Кто-то отвесил пинка телеге, когда она пришла в движение. — Что за херня? Это несправедливо! Я всю жизнь платил Сальеру налоги, а меня отшвыривают? — Кто-то впился в трясучкину руку, когда тот попытался провести коня следом за повозкой. Крестьянин, и, насколько он мог разобрать при свете факелов под моросящим дождём, ещё более неприкаянный, чем остальные. — Почему этих мерзавцев впускают? У меня семья и её…

Трясучка врезал ему кулаком по морде. Пока он падал, поймал его за куртку и второй удар последовал за первым, валя крестьянина на спину в придорожную канаву. Кровь на лице пузырилась и чернела в свете заката, когда тот стал пытался встать. Если уж затевать неприятности, то лучше всего затевать и завершать их одновременно. Лёгкое применение силы сразу убережёт тебя от жестокого насилия в последствии. Так решил бы вопрос Чёрный Доу. Поэтому Трясучка быстро шагнул вперёд, поставл башмак на грудь того мужика, и толкнул его обратно в грязь.

— Лучше сиди где сидишь. — Другие стояли позади, тёмные мужские фигуры, женщина с двумя детьми рядом с ней. Один парень смотрел на него не отрываясь, набычившись, будто собирался вмешаться. Наверное сын крестьянина. — Малыш, я этой хернёй на хлеб зарабатываю. Приспичило прилечь? — Парень покачал головой. Трясучка снова взял коня под уздцы, щёлкнул языком и направился к арке. Не слишком спеша. Наготове, на случай если какой-нибудь дурак надумает его проверить. Но не успел он сделать шаг-другой, как они уже снова принялись голосить. Заявлять, какие они особенные, что их надо пропустить, тогда как остальных оставить волкам. Мужику, заработавшему выбитые передние зубы было не о чем плакать. Те, кто не сталкивались с гораздо худшим, догадывались, что скоро столкнуться. И всей их заботой было не оказаться на переднем крае.