Лучше умереть!

— Уж такие слухи ходят. Весь квартал об этом судачит.

Люси от волнения едва держалась на ногах. Собрав все силы, она поблагодарила служанку и вышла.

— Ну вот… — прошептала она, шагая по улице, — так ничего толком и не узнала! Где же спросить?… И где ее теперь искать? Ужас какой-то, и я совсем одна! И ничем не могу помочь несчастной женщине, а ведь я так ее люблю; Люсьен меня бросил… Он непременно бы меня выручил. Он тоже любил мамашу Лизон… И обязательно что-нибудь бы придумал, чтобы ее защитить!

Вдруг Люси остановилась. Она внезапно вспомнила о том адвокате, что дружен с Люсьеном, о Жорже Дарье, к которому мамаша Лизон ходила советоваться насчет ее проблем. И меньше чем через двадцать минут девушка была уже возле дома, где жил адвокат. Несмотря на усталость и слабость, Люси быстро взбежала по лестнице на третий этаж. Открыла ей Мадлен.

— Могу я повидаться с господином Дарье, адвокатом?

— Думаю, да, барышня. Извольте войти. Господин в кабинете. Сейчас доложу ему.

Спустя несколько минут служанка проводила Люси в кабинет и удалилась. Жорж сразу же заметил, что эта милая девушка чем-то страшно взволнована.

— Извольте присесть, сударыня, — сказал он, и Люси опустилась в придвинутое им кресло.

— Ах, сударь! — воскликнула она, разрыдавшись. — Помогите мне… посоветуйте что-нибудь… спасите ее!

Жорж, несколько растерявшись при виде такого отчаяния, даже не знал, что и сказать; однако быстро взял себя в руки и спросил:

— Что случилось? Что за горе, что за несчастье привело вас в такое состояние?

— Сударь, у меня была соседка, славная и очень достойная женщина, которую я любила, как родную мать… Несколько дней назад она чуть не погибла… А вчера пошла на банкет, который устроили ее товарищи по работе в честь того, что она уцелела чудом. Вечером она должна была вернуться домой. Но так и не вернулась… Я очень встревожилась и утром пошла в лавку, где устраивали банкет. Там было закрыто; случайно я узнала, что так распорядилась полиция, потому что ту самую женщину, которую я разыскиваю, хотели арестовать, а булочники, устроившие банкет, воспротивились этому и помогли ей бежать. Больше ее никто не видел; на работу она сегодня не пришла, и я не знаю, к кому теперь обратиться, чтобы отыскать ее. У меня никого на свете нет, поэтому я пришла к вам попросить помощи и совета. Помогите мне, сударь, подскажите что-нибудь; ведь если вы не поможете, я никогда больше не увижу мамашу Лизон!

Жорж, услышав это имя, аж подскочил.

— Мамаша Лизон! — воскликнул он. — Лиз Перрен… Та самая добрая женщина, что вернула мне потерянные документы! Так, значит, речь идет о Лиз Перрен?

— Да, сударь.

— А вас зовут Люси, не так ли?

— Да, сударь.

И тут Жорж тихо охнул. Он вдруг вспомнил, как Поль Арман в его присутствии угрожал разносчице хлеба.

«Поль Арман выдал ее, — подумал он, — и несчастная попала в ловушку; должно быть, ее все-таки арестовали…»

— Что вы скажете мне? — спросила Люси, умоляюще сложив руки.

— Вот что, мне нужно задать вам еще пару вопросов. Та женщина, которую вы называете мамашей Лизон, никогда не рассказывала вам, кто она? Она так и не назвала вам свое настоящее имя?

— Она сказала мне, что ее зовут Лиз Перрен! — удивленно ответила Люси.

— У нее есть и другое имя… Так что придется вам обратиться в префектуру полиции… Лишь там есть смысл искать теперь вашу подругу…

— Что вы такое говорите! — испуганно воскликнула девушка. — Значит, мамаша Лизон и в самом деле совершила какое-то преступление?

— В этом я не уверен, но двадцать один год назад Лиз Перрен — тогда у нее было совсем другое имя — приговорили к пожизненному заключению; потом она сбежала из клермонской тюрьмы. На самом деле ее зовут Жанна Фортье.

Люси пошатнулась, горестно вскрикнув.

— Моя мама! — произнесла она, ломая руки. — Это была моя мама… моя невинно осужденная мама — сам Люсьен так говорил… моя мама, наказанная за чужие грехи! Ах! Так вот, значит, почему она так трогательно заботилась обо мне! Мама… бедная мама… моя дорогая мама! Они снова арестовали ее, снова посадили в тюрьму… и я не увижу ее больше! Но это же ужасно! Ведь можно, наверное, как-то доказать ее невиновность… спасти ее… вы же адвокат, и сердце у вас доброе: я вижу, у вас слезы на глазах. Умоляю вас, сделайте чудо! Верните мне мою мать!…

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и вошли Этьен Кастель, Люсьен Лабру и Рауль Дюшмэн.

— Опекун! — удивленно воскликнул Жорж.

— Люсьен! — прошептала девушка, отшатнувшись в испуге.

Сын Жюля Лабру бросился к ней, обнял, прижал к груди и прошептал на ухо:

— Не все потеряно, Люси! Не надо отчаиваться!

— Она пришла ко мне потому, что Лиз Перрен исчезла… — сказал Жорж.

— Не беспокойтесь, мы отыщем ее… — произнес Этьен.

Люси направилась было к двери.

— Не уходите, прошу вас! — продолжил художник. — Вы должны быть свидетелем того, что произойдет здесь дальше…

— Того, что произойдет здесь дальше? — изумился молодой адвокат.