Лучше умереть (ЛП)

  Синклер легко стоял на ногах, всегда двигался, стараясь не представлять собой статичную цель, когда его противник нанесет удар. Поврежденная лодыжка слишком ограничивала движения Виктора, чтобы использовать оружие в руке. Он не мог покрыть расстояние достаточно быстро. Синклер легко перехитрил его, забивая пинками и кулаками, когда Виктор пропускал уколы и рубящие удары. И каждый удар все больше ослаблял и замедлял его. Он заметил MP5 в тени, но не настолько близко, чтобы рисковать.

  — Нет ничего постыдного в том, чтобы сдаться, — сказал Синклер, когда Виктор пошатнулся от локтя к лицу. «Мы оба знаем, что это закончится только одним путем».

  Синклер был слишком терпелив, чтобы рисковать. Ему не нужно было. Виктор продолжал атаковать, потому что у него не было другого выхода, пробуя финты, хотя понимал, что у него нет ни скорости, чтобы заманить врага в ловушку, ни силы, чтобы одолеть его.

  Удар ногой в бедро заставил Виктора взорваться в ноге, и он упал на одно колено, полоснув ножом, чтобы Синклер не сократил дистанцию.

  Южноафриканец посмеялся над ним. — Это просто жестоко. Имейте достоинство, спорт. Обещаю, я сделаю это быстро.

  Виктор поддерживал зрительный контакт, когда поднялся на ноги.

  Синклер понимающе кивнул. 'Хорошо. Будь по-твоему.

  Он огляделся, увидел, что в паре метров от него на полу лежит кусок металлической трубы, и сгреб его в руку. У Виктора не было выбора, кроме как позволить ему. Он был недостаточно быстр, чтобы перехватить его.

  Синклер сказал: «Пора избавить вас от страданий».

  Он подошел. Трубка была почти метр в длину, намного больше ножа в руке Виктора. Он знал, что Синклер будет так же сосредоточен, как и раньше, выбирая момент, чтобы использовать большую дальность своего оружия. Одного приличного удара было бы достаточно, чтобы сломать кость.

  Итак, Виктор изменил хватку, ухватился за острие между большим и указательным пальцами и метнул нож.

  Синклер не ожидал этого. Он был слишком сосредоточен на своей стратегии, а не на стратегии Виктора; слишком терпелив, чтобы совершить убийство.

  Лезвие попало Синклеру в шею, чуть левее центра, на пять сантиметров выше ключицы. Его глаза расширились, и он отступил на шаг. Он не сразу к этому потянулся. Он поддерживал свою оборону. Пока кровь не хлынула с обеих сторон лезвия и не хлынула на его грудь.

  Он знал, что с ним покончено, но он еще не умер.

  Он опустился на одно колено, а Виктор побежал, чувствуя сильную боль в лодыжке, потому что знал, что Синклер собирается взять запасной пистолет в кобуре на щиколотке.

  Виктор нырнул на землю и соскользнул, подхватив MP5 Синклера и перевернувшись на спину. Он нажал на курок. Из дула вырвалось пламя.

  Синклер, вытащив пистолет из кобуры и поднявшись, чтобы прицелиться, принял очередь на туловище и плечи, изогнувшись и размахнувшись, а затем упал. На этот раз бронежилет его не спасет.

  На кратчайшее мгновение Виктор почувствовал облегчение, лежа в темноте, но затем встал и услышал голос Андертона позади себя:

  «Брось пистолет».

  Виктор не знал. Он указал им на Андертона. Она вышла из-за стены из полиэтиленовой пленки. Она двигалась медленными, неуклюжими шагами, потому что у нее был пистолет у головы Жизель.

  — Прости, — сказала Жизель. «Она нашла меня».

  Он поднялся на ноги. — Не о чем сожалеть.

  Андертон держал один локоть рядом с туловищем Жизель, чтобы ее рука не высовывалась слишком далеко за пределы заложницы. Другой рукой она держала Жизель в качестве живого щита. Жизель дышала часто, но неглубоко. Испуганный, но контролирующий. Она пропала как адвокат, подумал Виктор. У нее был талант быть исключительным убийцей. Не то чтобы он пожелал такой жизни кому-либо.

  — Бросай пистолет, — сказал Андертон, все еще спокойный и собранный.

  Виктор покачал головой. 'Нет.'

  Глаза Андертона расширились от недоверия. 'Нет? Сейчас не время начинать шутить. Я убью ее.

  — Нет, не будешь, — сказал Виктор.

  'Почему нет? Она моя заложница. Если вы не сделаете, как я говорю, она мертва.

  — Она не твоя заложница, — сказал Виктор, подходя ближе, прицелившись в голову Андертона. — Она моя заложница.

  Андертон не ответил. Какое-то время она не знала, как поступить, а потом сказала: «Я не думаю, что ты ценишь свое положение. Ты будешь делать то, что я прошу, или…

  — Ты не убьешь ее, — сказал Виктор.

  'Я не буду ? Ты явно понятия не имеешь, что я буду делать. Вы думаете, раз я женщина, я не способна…

  — Я знаю, на что вы способны, мисс Андертон. Но я точно знаю, что ты сделаешь. Жизель моя заложница, а не твоя. Ты знаешь почему? Потому что она единственное, что держит тебя в живых. Если вы нажмете на курок, вы умрете через секунду. Итак, убей ее. Но сначала убедитесь, что вы наслаждаетесь этим последним моментом жизни».

  Андертон покачала головой.

  — Она моя заложница, — сказал Виктор. «Пока она живет, ты живешь. Ты должен защитить ее. На самом деле, ты лучший защитник, которого она могла пожелать. Ты лучший опекун, чем я, потому что сделаешь абсолютно все, чтобы сохранить ей жизнь. Потому что ее дыхание — единственное, что заставляет тебя дышать.