Лучше умереть (ЛП)

  Андертон снова покачала головой, но уже медленнее; слабее. — Я убью ее.

  — Нет. Ты не из тех, кто склонен к суициду. Ты выживший. Все, что случилось, произошло потому, что ты сделаешь все, чтобы выжить».

  «Не шути со мной».

  — Уверяю вас, это последнее, о чем я думаю. Мы оба хотим одного и того же.

  — Верно, — сказал Андертон, шипя, его глаза были широко раскрыты и блестели от осознания и оптимизма.

  — Верно, — согласился Виктор. — Никто из нас не хочет, чтобы ты умер. Опусти пистолет. Если вы будете держать его направленным на Жизель, то, в конце концов, у вас не будет другого выбора, кроме как нажать на спусковой крючок. Ты знаешь, сколько времени на это уходит? Он не стал ждать ответа. «Уделите три секунды, чтобы приложить достаточное усилие и активировать ударник. Мое ружье имеет немного большую тягу, так что мне потребуется четыре секунды, чтобы выстрелить. К несчастью для вас, вам понадобится целых девять секунд, чтобы изменить прицел. Опусти пистолет, и я не буду стрелять. Между нами нет ничего личного. Все, что я хочу, это обеспечить безопасность Жизель. Вы хотите жить. Опустите оружие. Только так ты сможешь пережить это. Ты выживший, так что живи еще один день. Брось его или окажешься в гробу с закрытой крышкой.

  Андертон сглотнул. Ее лицо было мокрым от дождя, но также и от пота — паника и страх просочились из каждой поры, понимая, что она больше не контролирует ситуацию. — Я буду считать до десяти.

  — Нет, — сказал Виктор. — Я буду считать до десяти.

  — Я был прав раньше. Ты безумец.'

  — Это вполне возможно. Но это не меняет того факта, что я даю вам десять секунд, чтобы вы опустили пистолет или застрелили ее. Два варианта. Первый выбор: вы живете. Второе: ты умрешь. Готовый?'

  'Ждать.'

  Виктор не стал ждать. — Десять, — сказал он. 'Девять.'

  'Останавливаться.'

  '8.'

  'Подожди -'

  'Семь.'

  — гребаная секунда. Позволять -'

  'Шесть.'

  '— думаю я. Вы -'

  'Пять.'

  ' - чертовски сумасшедший. я...

  «Четыре».

  '— убьет это...'

  'Три.'

  '— сука.'

  'Два.'

  Виктор мог видеть белые пятна вокруг радужных оболочек Андертона. Она взревела от разочарования, гнева и страха.

  'Один.'

  « Хорошо . Ты победил. Ты достаточно безумен, чтобы сделать это, не так ли? Она бросила пистолет на землю. «Я дожил до этого момента. Ты прав, я не умираю за эту девушку. Не сегодня. Никогда не.'

  — Хороший выбор, — сказал Виктор, все еще нацеленный на ее череп.

  — Ты обещал не стрелять в меня, — напомнил ему Андертон.

  'Я сделал.' Виктор уронил автомат. — А я человек слова. Теперь отпусти ее.

  Андертон кивнул и отпустил Жизель. Она тяжело вздохнула и, пошатываясь, пошла к Виктору, ноги ослабли от перегрузки адреналином. Она плакала.

  Андертон попятился. — Надеюсь, ты понимаешь, что это еще не конец.

  — Так и есть, — сказал Виктор. — Ты просто еще этого не понимаешь.

  Она исчезла там же, откуда пришла, и Виктор услышал, как она бежит прочь, и где-то над ними на улице завыли сирены. Он прижал голову Жизель к своей груди и дал ей момент выплеснуть свои эмоции. Сирены становились громче, а дождь усиливался. Она уставилась на него. Он видел, как она нахмурила брови, как это всегда случалось, когда она набиралась смелости спросить его о чем-то.

  — Почему… почему ты не застрелил ее?

  Виктор поднял с пола MP5 и, удерживая его одной рукой, прижал дуло к виску. Глаза Жизель расширились от паники, и она потянулась, чтобы остановить его.

  Он нажал на курок.

  Нажмите.

  'Что с?' он спросил.

  ПОСЛЕДСТВИЯ

  ЛОНДОН, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

  ВОСЕМЬДЕСЯТ

  Мороз и туман покрыли равнину. Короткая трава превратилась в кристально-белый ковер, который трескался и хрустел при каждом шаге. Виктору не понравился звук. Слишком похоже на гвозди на доске. Канадским гусям поблизости, казалось, было все равно. На пруду с утками и вокруг него собралась стая, издавая характерные гудящие звуки лебедям и уткам, которые также использовали его. Его дыхание сбилось. Несмотря на холод, он носил солнцезащитные очки, чтобы отфильтровать блики яркого солнца. Бегуны и выгульщики собак прошли по тропинке, пересекающей пустошь. Виктор стоял так далеко, что не мог разглядеть ни лица Норимова, ни Жизель.

  Они сидели вместе на одной из скамеек, выходящих на пруд. С такого расстояния он не мог читать по их губам, но не смог бы, даже если бы стоял ближе. Он уважал их частную жизнь. Он мало что знал о семейных отношениях, но знал достаточно, чтобы понять, что им предстоит многое уладить.

  Он оставался на олене, пока, наконец, Жизель не встала и не пошла прочь. Виктор догнал ее.

  «Вы можете дать этому отдохнуть, вы знаете,» сказала она.

  «Нет, пока все не закончится».

  Она закатила глаза. 'Это будет. Я взял ее за яйца из-за этого дела в Афганистане. Если у нее есть хоть какой-то смысл, она убежит. Остальная часть моей фирмы теперь знает все об этом деле. Лестер, благослови его, делал это на безвозмездной основе без их ведома. Азиз отменит приговор, и тогда ей конец. Это только вопрос времени, когда она упадет.

  «Когда она это сделает, я отдохну».

  Они прошли еще немного. Она спросила: «Как лодыжка?»

  'Становиться лучше. Медленно.'