Лучше умереть!

— И уверяю вас, что сдержу слово, вот увидите! А теперь скорей несите мой обед: я просто умираю с голоду… Где мне можно сесть?

— В глубине зала. Там оставили несколько столиков для случайных посетителей. Идите садитесь, я сейчас все принесу.

Овид прошел к одному из столиков, стоявших возле застекленной перегородки. Если у Аманды и оставались какие-то сомнения, что человек, за которым она следила, и в самом деле «барон де Рэйсс», то его голос их окончательно развеял. Марианна принесла тарелку супа и принялась накрывать на стол.

— Вот вам для начала, — сказала она. — Сейчас принесу хлеб, сыр и вино.

— Да, голубушка, и поскорей; мне нужно вам кое-что показать.

Аманда, устроившись возле форточки, четко слышала каждое слово. Вернулась Марианна и поставила на стол все, что обещала.

— Ну вот, — сказала она, — и что же вы собираетесь мне показать?

— Ах, какие мы любопытные! Не терпится все узнать поскорей! Ну что ж, сейчас увидите…

Овид достал две небольшие коробочки, обтянутые сафьяном, — красную и черную. Сначала он открыл красную. На голубой бархатной подкладке сверкала пара сережек.

— Ну, что вы на это скажете? — спросил он.

— Ой! Какие красивые! Вы хотите подарить их мамаше Лизон?

— Совершенно верно.

— Ах, она, бедняжка, будет очень довольна! А что в другой коробочке?

— Пара сережек для вас, Марианна.

Служанка покраснела до корней волос. Овид открыл второй футляр, и Марианна вскрикнула от восторга.

— Но они просто чудесные! Вы, конечно же, шутите, утверждая, будто решили подарить их мне.

— Вовсе не шучу; я просто счастлив сделать вам что-то приятное.

— О! Спасибо, господин Пьер! Спасибо! Вы так любезны! Наряжаясь для банкета, непременно надену их…

Служанка закрыла коробочку, положила ее в карман и сказала:

— Господин Пьер, я очень люблю, когда все веселятся. Вы ведь сумеете гостей развеселить, правда? Так, чтобы все принялись шутить?…

— Все будут отчаянно веселиться.

— И даже мамаша Лизон?

— Мамаша Лизон — не меньше остальных.

— Здорово было бы; но все-таки я думаю, что вряд ли вам это удастся. У нее всегда такой похоронный вид. Ее просто невозможно развеселить.

— Не так уж это и сложно, Марианна, главное, чтобы вы сами этого захотели. Просто нужно устроить так, чтобы она оказалась немножко под мухой…

— Но я не стану спаивать ее.

— А вам и не придется спаивать ее!

— Тогда что же от меня зависит? Что мне нужно сделать?

— Все очень просто. После кофе все будут пить ликеры, ведь так?

— И после, и вместе с кофе, и даже до. У нас на банкете всего будет вдоволь.

— Тогда мы сейчас обо всем договоримся. После кофе я объявлю, что решил всех угостить по случаю знакомства; предложу мамаше Лизон свой подарок, и ей нальют стаканчик настоящего шартреза. Так вот: вам нужно отставить один графинчик в сторонку и влить туда ложечку специального ликерчика, который я принес.

— А вдруг ей, бедняге, плохо от этого станет? — воскликнула Марианна.

— Плохо! Да Господь с вами! — возмутился Соливо. — Она просто-напросто сразу же развеселится и примется шутить направо и налево.

— Вы уверены в том, что это ни в коем случае не повредит ей? — упорствовала Марианна.

— Да матерью родной поклясться готов; слово дижонца!

— Ну, тогда будь по-вашему!

— Когда я встану, вы будьте наготове, — продолжал Овид, — как только я прикажу принести ликер, дабы «обмыть» подарок, вы нальете стаканчик для мамаши Лизон.

— А может, и остальным налить? — предложила служанка. — Забавно, наверное, получится!

— Нет, тогда станет слишком уж шумно: все примутся кричать и шутить наперебой.

— И правда. Тогда я в каждую руку возьму по графинчику и налью специального ликера только мамаше Лизон; никто и не заметит. И где он, ваш ликер?

— Принесите графин шартреза; я сам все сделаю, а то вдруг вы вольете слишком много. Тогда ничего не получится: она сразу же уснет.

Служанка принесла маленький графинчик с шартрезом. Овид уже достал из кармана пузырек. Он отлил примерно с рюмку и вылил туда столько же канадского зелья. Затем поболтал графин, чтобы все как следует перемешалось, заткнул пробкой и сказал, протягивая Марианне:

— Только смотрите, не перепутайте с другим!

— Не бойтесь, — ответила девушка, спрятав графинчик в карман. — Я знаю, куда его убрать, и ничего не перепутаю.

Овид потер руки от удовольствия.

— Ей-богу, мы тут здорово повеселимся! — радостно воскликнул он.

Аманда все прекрасно слышала. И при этом поочередно испытала и удивление, и ошеломление, и даже ужас, ломая голову над тем, что же это за мамаша Лизон и с чего вдруг Овиду понадобилось подливать ей того ужасного зелья, из-за которого сама она в Буа-ле-Руа чуть на тот свет не отправилась. Что за преступление он теперь замышляет? Какие чудовищные планы вынашивает? Вдруг она быстро подняла голову, и лицо ее приняло решительное выражение, а глаза воинственно сверкнули. Из-за шторки она взглянула на Овида: тот как раз встал и закурил сигарету. Затем он вышел из обеденного зала и, пройдя через лавку, оказался на улице.