Лучшее прощение — месть

Армандо самым категорическим образом исключал возможность участия Граделлини в известных убийствах. Все в его досье свидетельствовало о том, что он был человеком кротким, не способным совершить насилие. Методичность и расчет в организации тайной переправки произведений искусства за границу, исключительная подозрительность и осторожность делали из него прекрасного контрабандиста, но никак не убийцу. Комиссар предположил, что именно в ночь убийства контрабандист встретился с преступниками, которые заранее поручили ему переправку картины Рембрандта. Возможно, что-то не пошло во время переговоров, не получилось, и Граделлини был устранен. Дело Рубирозы превращалось в сознании комиссара во что-то вроде вызова коварным замыслам убийц, борьбы умов между ним и преступниками.

Он попросил помощника:

— Марио, попробуй соединить меня с Вероной. Хочу поговорить с женой Граделлини.

Примерно через полчаса Марио доложил:

— Комиссар, вдова Граделлини на линии 3.

Армандо нажал кнопку соединения с третьей линией:

— Алло! Синьора Граделлини? С вами говорит комиссар Ришоттани. Добрый вечер, синьора.

— Я вас слушаю, — ответил дрожащий голос.

— Пожалуйста, не волнуйтесь, синьора! Ничего важного и ничего официального. Я звоню, потому что просто занят расследованием дела об убийстве вашего мужа и подумал, что вы смогли бы мне помочь в расследовании.

— Но я ведь все рассказала карабинерам из Вероны?

— Да я знаю, дорогая синьора, я в курсе. У меня как раз под носом их рапорт. Но мне хотелось бы, чтобы вы ответили на один мой вопрос, потому что от вашего ответа, вполне возможно, будет зависеть успешный результат нашего расследования. Я уверен, что вы, по крайней мере так же, как и мы, заинтересованы в том, чтобы убийцы вашего мужа предстали перед лицом правосудия и получили то, что им положено.

— Конечно, комиссар. Хотя мы и развелись, я очень любила Игнацио. Он был вовсе не плохой человек. Если не считать контрабанды, то он и мухи не обидел, и если бы мне удалось сослать на каторгу тех, кто расправился с ним так бесчеловечно, я бы, конечно, уж постаралась.

— Прекрасно, синьора. Послушайте, не называл ли ваш муж кого-нибудь из посредников в Швейцарии, Франции, Англии или какой-нибудь другой стране, кто занимался бы торговлей антиквариатом и получал бы от этого «навар»? Подумайте, пожалуйста.

Последовало долгое молчание. Затем на другом конце провода послышался голос вдовы Граделлини:

— Несколько лет тому назад муж сказал мне, что связями между отправителями и получателями товара во Франции занимался не кто иной, как директор одной из художественных галерей, куда были вхожи известнейшие люди из мира антиквариата. Но они ничего не подозревали о настоящей деятельности директора галереи. К сожалению, муж никогда не называл имен. Если я пыталась что-то выяснить, он говорил: «Не будь идиоткой. Если ты ничего не знаешь, то ты ничем и не рискуешь. Если когда-нибудь меня накроют, то тебя, по крайней мере не смогут притянуть». В общем, я не знаю никаких имен. Очень жаль, но ничем не могу вам помочь, комиссар.

— Значит ничего больше вы не можете добавить?

— Мне жаль, но больше ничего не припомню, Если вдруг что-то вспомню, обязательно позвоню.

— Спасибо, синьора, и доброй вам ночи.

— Марио!

— Да, комиссар!

— Если получится, соедини меня с Брокаром в Париже по второй линии.

* * *

Итак, посредник в торговле произведениями искусства и антиквариата — директор художественной галереи. Посредничество в антиквариате невероятно интересная профессия, «Когда-то мне об этом говорил старый Рубироза. Когда же это было? Да, вспомнил. На Биеннале во Флоренции, в 1985 году». И комиссар снова вспомнил своего старого друга.

МЕЖДУНАРОДНАЯ ФЛОРЕНТИЙСКАЯ БИЕННАЛЕ АНТИКВАРИАТА-85

Старик, как они уже привыкли называть Самуэля, пригласил их на открытие. Чезаре в это время было около 15 лет, и он очень разволновался при одной мысли о путешествии, потому что (Армандо как сейчас помнил это) бедный мальчик всегда находился под наблюдением из-за угрозы похищения.

Уик-энд во Флоренции вполне мог сойти для него за каникулы. Это было путешествие в неведомый мир приключений и мечты, бегство от всего, что было запрограммировано на каждый день его жизни в Турине. Перед поездкой Аннализе пришлось дать ему успокоительное, потому что Чезаре никак не мог заснуть.

Как всегда по случаю знаменательных событий, шофер выкатил из гаража старый синий мерседес с шестью дверцами. В семь утра стояла ясная погода, и день обещал быть великолепным.

Старик был в прекрасном настроении и всю дорогу развлекал всех своими рассказами о собственных неудачах в начале карьеры.

Однажды один из посредников направил его к старой графине Альба, которая хотела продать кое-какую пьемонтскую мебель XVIII века и парочку картин Чиньяроли.