Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

— Нет, и вообще вы мне еще не заплатили, и вообще это был ваш мальчонка, а не вы, и вообще это не считается… и…

— Ах, прохвост! Вы что, хотите, чтобы я закричал? У меня превосходные легкие! Хотите, чтобы я поведал всему миру, как вы отказались выдать бедному ребенку заслуженный приз за верную догадку? Хотите, чтобы…

— Замолчите! Замолчите, я заплачу эти чертовы двадцать тысяч!

Зазывала протянул руку и зажал Голеску рот. Голеску улыбнулся ему, и усы у него поднялись, словно у таракана.

Возвращаясь к кибитке Амонет, Голеску потряс кошельком над ухом у Эмиля:

— А что, неплохой заработок за вечер! Неужели она взглянет на это и останется холодна? Исключено!

Эмиль не ответил, мечтательно обсасывая палочку — все, что осталось от сосиски.

— Разумеется, твою роль в комедии мы несколько принизим — из стратегических соображений, — продолжал Голеску, выглядывая из-за шатра и хмурясь на кибитку.

К ней уже выстроилась длинная очередь клиентов, и если по большей части это явно были одинокие женщины, желающие узнать будущее, попадались среди них и мужчины довольно скверного вида — да что там говорить, попросту преступного, — и у Голеску появилось нехорошее ощущение, что кое с кем из них ему приходилось в прошлом сталкиваться на профессиональной почве. Отшатнувшись, он покосился на Эмиля.

— Не станем ей мешать, пусть работает. А у нас покамест будет время состряпать подходящую героическую и головоломную историю о происхождении этого славного толстенького кошелечка! Не может же она поверить, будто ты…

Голеску осекся и уставился на Эмиля. И хлопнул себя по лбу — так в театре показывают, что на человека снизошло божественное озарение.

— Минуточку, минуточку! Она знает о твоих способностях! Потому-то она тебя и держит, да? Ха!

На миг он умолк, но пялился на Эмиля так внимательно, что тот даже вышел из транса. Человечек робко поднял глаза и, увидев, как исказилась физиономия Голеску от неистовой благожелательности, пискнул, уронил палочку и прикрыл голову обеими руками.

— Мой драгоценный скукоженный гений! — пророкотал Голеску, подхватив Эмиля на руки и стискивая его в объятиях, — Мой крошечный дружок, мой миниатюрный братец, мой сладчайший из упырей! Ну что, моя прелесть, хочешь еще сосисочку? Нет? Мамалыгу? Молочный пунш? Горячий шоколад? Голеску даст тебе все, что захочешь, моя красотулечка! Пройдемся по ярмарке вместе!

Когда Голеску, волоча за собой Эмиля, вернулся в густую тень у задней повозки, кошелек заметно полегчал. Эмиль был так набит сосисками и сахарной ватой, что туговато соображал, а все внимание его занимали дешевая кукла и волчок. Тем не менее Голеску вытащил из кармана новенькую колоду, разорвал обертку и перетасовал карты, глядя на Эмиля глазами влюбленного волка.

— Я о таком слыхал, мое хилое чудо, — проворковал он, перебирая карты толстыми пальцами. — Люди, совершенно не приспособленные к жизни, да-да, иногда настолько не от мира сего, что их приходится кормить и пеленать, словно грудных детей. И при этом обладают блестящим талантом! Неимоверная одаренность во всем, что касается цифр и знаков! Давай-ка посмотрим, относишься ли ты к подобным феноменам…

Час, потраченный на всестороннюю проверку, к удовольствию Голеску подтвердил, что Эмиль способен более чем ловко обращаться с картами: достаточно было просто помахать перед его носом разложенной веером колодой, и он точно запоминал последовательность карт.

— А теперь, мой милый мальчик, остается ответить лишь на один вопрос, — начал Голеску, швыряя колоду через плечо во мрак ночи. Карты разлетелись, словно сухие листья. — Почему же мадам Амонет не пользуется твоими несравненными талантами, чтобы нажить себе богатства сверх пределов даже самых алчных мечтаний?

Эмиль ничего не сказал.

— Казалось бы, проще простого. Решительно не понимаю, — повторял Голеску, пригнувшись, чтобы поглядеть на очередь, выстроившуюся к двери передней повозки.

Оттуда только что вышла женщина, она всхлипывала и заламывала руки. Хотя ярмарка уже понемногу пустела, в очереди было несколько явных головорезов, которые дожидались… Чего? Предсказания будущего? Вряд ли. У некоторых, судя по всему, под одеждой были припрятаны объемные свертки.

— С таким болванчиком-везунчиком, как ты, она была бы царицей игорных домов от Монте-Карло до Санкт-Петербурга, — Дивился Голеску. — Да и вообще с такой-то фигурой она могла бы стать самой богатой шлюхой в Риме, Вене или Будапеште! Ну, то есть если в маске… Так почему же она засиживается допоздна, скупая у мелких грабителей краденые ложки да часы? Какой с этого навар? Эмиль, дружочек, что ей нужно?

— Черное Зелье, — ответил Эмиль.

Когда последний головорез убрался восвояси, из повозки показалась Амонет и взглянула прямо на Голеску, расположившегося в темноте. Он-то собирался устроить эффектный выход, но теперь, когда рассчитывать на элемент неожиданности уже не приходилось, просто помахал рукой с глуповатым видом.

— Где Эмиль? — сурово спросила Амонет.