Лучшее

— Я бесплатно не работаю, а с американцев теперь беру двойную таксу и расписку, что они готовы смириться с «нечеловеческими» условиями неамериканского быта, — ответил я. — И завтра у меня, кстати, выходной. На пляж пойду загорать и купаться буду.

— Только попробуй, — заверещала она, — я подам на тебя в суд.

— Давай! — согласился я. — Отличная идея! Суд, если ты не знаешь, находится сразу за мечетью, только туда без паранджи баб не пускают. Совершенно не признают, понимаешь, сволочи судьи, американских стандартов. Просто дискриминируют женщин, я бы сказал.

И тут Эрика, громко завизжав, кинулась на меня с кулаками. Я поймал ее за шиворот, развернул и пинком под зад отправил «гулять» на улицу. Визг мгновенно прекратился, я посмотрел на свиту скандалистки. Парни застыли оцепенев, глядя на меня с восторгом и ужасом. По их глазам было видно, что я только что подписал себе приговор как минимум о пожизненном заключении в тюрьме самого строгого режима. О таком «свойском» отношении к женщине они даже мечтать, судя по всему, не могли в своей Америке. Стандарты, видать, не позволяли. Эрика, похоже, тоже не была готова к такому повороту событий, она растерянно сидела прямо посреди дороги с широко раскрытыми от удивления ртом и глазами. Я, не прощаясь, направился ужинать.

Эрика догнала меня уже на набережной.

— Эб, извини меня, — запыхавшись, пробормотала она. — Прости, пожалуйста. Я была не права. Просто Мухаммед сказал, чтобы мы тебе передали… но ты же не виноват, что у него все плохо организовано в дайвинг-центре, и, конечно, отдуваться за него ты не обязан.

— Да я и не собираюсь, — хмыкнул я. — Я же у него даже не работаю. Я вообще фрилендер.

— То есть, если ты откажешься, тебя не уволят? — спросила она.

— Нет, поэтому вы со своими претензиями пролетаете.

— Это хорошо. Ты пойми, мы же не хотели навредить тебе, просто у нас в Америке принято везде высказывать открыто свое недовольство, потому что это приводит в итоге к улучшению качества обслуживания клиентов.

— Буду у вас в Америке — учту.

— Не обижайся, пожалуйста… Ну хочешь, я угощу тебя ужином? — вдруг предложила Эрика.

— …А потом потребуешь вернуть деньги, потому что продукты и технология приготовления блюд не соответствуют четыреста двадцать шестому параграфу Госстандарта США?

— Не буду. Обещаю! Пускай в Африке все будет так, как принято в Африке. Правильно?

— Ого! А тебя с такими изменениями в сознании обратно домой-то в Америку пустят?

— У нас в Америке, между прочим, настоящая свобода, и каждый может иметь любое собственное мнение по любому вопросу…

— Вижу, что пустят, — успокоился я, — это поверхностное, ствол не задет. Ну, давай, приглашай меня на ужин.

— Тогда выбор ресторана за тобой, — она взяла меня за руку, — ты же здесь местный.

Сначала я хотел отвести ее в какое-нибудь любимое «Юлино» место, но сжалился и остановил свой выбор на одном вполне респектабельном ресторанчике «для туристов». Мы сели в уголке с видом на море.

— Будешь пить водку? — спросила Эрика.

— Виски «Балантайн», — ответил я.

— Ты, русский, пьешь виски, а не водку?

— А ты, как истинная американка, сейчас закажешь себе гамбургер?

— Нет, пожалуй, хот-дог и кока-колу, — улыбнувшись, подыграла она.

— Ну, тогда мне икры и балалайку.

Найдя, таким образом, общий язык, мы принялись весело болтать, подкалывая друг друга. Удивительно, но Эрика оказалась «своей», такой классной девчонкой, и не прошло и получаса, как я уже звал ее просто Эриша, а она меня Эби. Это была любовь с полпинка в самом прямом смысле этого слова. Мы доужинали, и она тут же поселилась у меня, бросив свой пятизвездный отель.

* * *

Утром, ну, в смысле, как проснулись, мы отправились за фруктами на рынок. Фруктов захотелось, особенно клубники.

— Эби, помоги мне, пожалуйста. Здесь не говорят по-английски, и мне никак не объяснить… — позвала меня Эрика.

Я подошел, поздоровался с продавцом по-арабски и спросил у Эрики, что она хочет, чтобы я ему сказал. Затем я попытался сформулировать это на родном нубийцу языке. По-моему, получилось неплохо.

— О, сэр, вы отлично говорите по-арабски, — восторженно взвыл продавец, — но давайте лучше по-английски, я не совсем понял, что вы хотите.

— Вы же не говорите по-английски, — возразил я, — вот эта девушка…

— Я не говорю по-английски? — прервал меня продавец. — Это она не говорит по-английски…

Я посмотрел на Эрику.

— Я тебя понимаю, — призналась она. — А его почему-то нет. Ты понимаешь, о чем он говорит?

— Я-то понимаю, — рассмеялся я. — Он утверждает, что ты не говоришь по-английски. Он тоже тебя не понимает. Эриша, ты говоришь слишком сложно, и, извини, но у тебя жуткий американский акцент.

— Но я же говорю правильно, как надо, а ты нет… — обиделась она.

— …Но меня-то все понимают, а тебя нет… Хорошо, я дам тебе пару уроков бесплатно.

— Тогда скажи ему на вашем английском, что я бы хотела клубнику более зрелую и сочную, — фыркнула она.

— Ши вонт свит энд тэйсти стоубери [34],— сказал я продавцу.

— Но проблем, сэр. Плиз, — улыбнулся продавец и достал из-под прилавка другой лоток.

— И это все? — рассмеялась Эрика.