Лучшие Друзья 3 (СИ)

-Так быстро? Новый рекорд! – уставший, но по-прежнему высокий и гулкий голос Марины разнесся по квартире. Я судорожно втянула носом воздух и шагнула вперед. Ее не было видно в коридоре, и я, повернув направо, остановилась в арке, ведущей в гостиную.

Сердце ускорилось. Нижняя губа затряслась. И не у меня одной.

Тишина. Давящая и гнетущая тишина повисла между нами. Я не верила своим глазам.

-Я не верю своим глазам, - озвучивая мои мысли, прошептала Марина, прижав руки ко рту. Ее глаза стали стеклянными из-за набежавших слез, и я ничуть не отличалась от нее сейчас. Наверное, мне показалось.

Я видела окружающие меня предметы мутно, и Маринин силуэт по-прежнему стоял у дивана.

Моргнув, я ощутила, как горячие слезы упали мне на щеки, обжигая их и приводя меня в чувство. Нет. Это нереально. Этого не может быть.

Я снова моргнула, но видение не исчезло. Марина проследила за моим взглядом и, подняв на меня глаза, выдавила улыбку, которая ну никак не сочеталась с льющимися из ее прекрасных глаз слезами. Она смахнула изящными пальцами капли слез с лица, и медленно повела руками вниз, обхватывая выпирающий из-под домашней майки, которую ей подарила я, живот.

Она была беременна. Мать вашу, она беременна!

3.

Я думала, мне снится. Все это – лишь дурной сон.

Но нет. Я действительно была в России, стояла посреди гостиной моей лучшей подруги и пялилась на ее огромный живот.

-Прости, - выдавила она и двинулась ко мне. Я не могла пошевелиться, и лишь отупело смотрела на большой шар, обтянутый лиловым кружевом. – Я … я должна была сказать тебе, как только узнала! Но… ты… твои проблемы с Егором, мы поругались, а потом ты исчезла. Я все испортила, Кристина!

Она залилась слезами по новой, стоя ближе ко мне. Теперь я смогла разглядеть огромные круги под ее глазами, впавшие щеки. Она выглядела похудевшей, а живот, наоборот, - потолстевшим.

Живот. О Боже, я что, только что посчитала ее живот отдельно от ее тела?

Мою губы сотрясали девятибалльные землетрясения. Я не могла позволить себе зарыдать. Не сейчас.

-Кто… - лишь шепнула я, по-прежнему не смотря ей в глаза.

-Девочка, - Марина сжала кулаки и прижала руки к груди, словно боялась, что я кинусь на нее и буду бить.

Да, признаться честно, мне этого хотелось.

И вот тогда я подняла глаза и встретилась с ее. Слезы хлынули именно в этот момент, и я уже не могла удержаться.

-Почему ты не сказала сразу?! – ревела я, обнимая ее за хрупкие плечи. Своим животом я ощущала ее, и это ужасно пугало меня.

-Я не знала, как! – подруга, захлебываясь в слезах, сжимала меня в своих тоненьких ручонках, а все ее тельце сотрясала дрожь. Я уткнулась лицом в ее костлявые плечи и позволила себе выплеснуть все эмоции, все страхи.

-Все будет хорошо, - я не знаю, кого она уговаривала: меня или себя. – Теперь ты здесь, теперь все-все будет хорошо!

Спустя час наших слез, мы сидели на кухне и пили малиновый чай. Марина в основном продолжала плакать, рассказывая, что узнала о беременности за неделю до того, как я улетела.

-Я была поражена. Я не говорила никому, даже Мику. И только… Егор знал. Он возил меня в больницу.

В моем мозгу отчетливо вспыхнула картина: Марина лезет в джип к Егору, и они, переговариваясь, уезжают со школьной стоянки.

-Затем все подтвердили. Ты уехала. Я не знала, что делать. И… Я… сказала Мику, - Маринины глаза снова наполнились слезами.

-Нет, - выдавила я. – Не может быть. Он не мог отказаться.

-Нет, - Марина покачала головой, сжимая в хрупких ладонях кружку. – Он ошалел, как и я. Мы же так мало встречались, и он не ожидал… Сказал, что будет помогать, что мы справимся. Потом я сказала маме…

Мои глаза наполнились слезами жалости и боли. Вина жгучим перцем снедала мою душу. Я уехала, сбегая от проблем, а она здесь была одна, с проблемами, куда хуже, чем мои. Я подвела ее.

-Она не ругала. Сказала, что вырастим, - Марина неловко улыбнулась. – Потом я ушла со школы. Мама наняла преподавателей на дом, и с тех пор я здесь, словно пленница, в своей же квартире.

-А Мик? – спросила я о нем, хотя хотела спросить совершенно о другом.

-А что Мик? – глаза Марины уже опухли, но она стоически продолжала говорить: - Он идет на медаль. Посвящает все свободное время учебе. Через полмесяца экзамены. Ему не до меня.

Я соскочила со стула как раз в тот момент, когда Марина разрыдалась, уронив темноволосую голову на стол. Она шла на медаль. Она готовилась к экзаменам с начала десятого класса.

Я обхватила ее за плечи, прижимая к себе, и долго-долго шептала:

-Прости меня. Прости меня.

Она отпустила меня и, всхлипнув, сказала:

-Я так рада, что ты здесь. Беременность сделала меня совсем чокнутой. Я плачу и смеюсь миллион раз в день.

Я с облегчением засмеялась. Это моя Марина. Затем она добавила:

-Помнишь про шантаж? Мы выяснили, кто помогал Максу.

Я округлила глаза. Это все было так давно!

-И кто же?

-Лера, - Марина подняла брови и покачала головой. – Она чокнутая идиотка.

-Твоя шестерка? – я потрясенно посмотрела на подругу. Та фыркнула:

-Ну спасибо. Она объяснила это тем, что «ты всегда учила мстить».