Лучшие хвостатые сыщики

Привечать умненькую и симпатичную студентку он начал в первом же семестре. Глаша тогда по наивности думала - из-за ее тяги к прекрасному. Уже позже выяснилось, что тяга действительно была, но у него - к прекрасному юному женскому телу. Помимо университета, профессор работал в Эрмитаже и частенько водил туда Глашу. Там все между ними и произошло в первый раз, а потом неоднократно повторялось и в музейных запасниках, и у Глаши дома, спасибо отцу за отдельную квартиру.

Угрызения совести Глашу не терзали, поскольку профессор был разведен и жил один. Взрослые дети от него никак не зависели, а куда девалась бывшая жена, Глаша и вовсе не знала. Он не говорил, а она не спрашивала.

Разница в возрасте между нею и избранником считалась неприличной. Шутка ли

- ей девятнадцать, ему сорок девять. На свои годы он, впрочем, не выглядел и был крайне хорош собой, просто до обморока, - Глашиного, разумеется. Высокий, статный, подтянутый, с роскошной шевелюрой «соль с перцем», дорого и со вкусом одетый, умный, образованный, прекрасно воспитанный, он вдобавок еще и говорил низким густым баритоном, от которого у Глаши все внутри замирало.

Несмотря на то что они встречались уже восемь лет, Глаша до сих пор обращалась к нему по имени-отчеству, иначе не смела. Петранцова она не просто любила - она перед ним преклонялась. Он был самый лучший, самый чудесный, самый важный из всех людей, кого она знала.

Когда она окончила университет, он настоял, чтобы она поступала в аспирантуру, и стал ее научным руководителем. И на работу - естественно в Эрмитаж - ее тоже устроил Петранцов. А было это, - Глаша прикусила губу и посчитала - четыре года назад.

Бабушке она о своем возлюбленном не говорила, понимала, что Глафира Александровна не оценит и не одобрит. О своем научном руководителе, конечно, рассказывала не скрывая восторгов, а вот о том, что они фактически живут, как муж и жена, умалчивала. На время кратких и редких бабушкиных визитов в Санкт-Петербург Олег Валерьевич перебирался к себе, а Глаша тщательно убирала все следы его пребывания.

Глашино «стародевичество» было для бабушки темой болезненной. После того, как внучка поступила в аспирантуру, Глафира Александровна спросила робко:

- Это же еще три года, да потом пока защитишься. Глашенька, а замуж-то когда выходить? Семья для женщины главное, а не наука.

С этим Глаша, конечно, была согласна. Она бы с радостью вышла за профессора Петранцова замуж, и детей от него хотела самозабвенно, представляя, какими красивыми они будут, какими умными. Но Олег Валерьевич замуж не звал, а про детей сразу сказал, что ему такой мороки не надо. Ослушаться Глаша ни за что бы не посмела.

При помощи и поддержке Олега Валерьевича она год назад защитилась, хотя обвинить ее в том, что кандидатом наук Глаша стала по протекции, было невозможно. Работу она проделала огромную, тему свою знала в мельчайших деталях, трудилась исступленно, с полной самоотдачей. В первую очередь для того, чтобы доказать Олегу Валерьевичу, что достойна его уважения.

Жизнь казалась налаженной, понятной и предсказуемой. В ней был любимый до дрожи Питер, который Глаша считала лучшим городом на земле, обожаемый Учитель, чье дыхание она ловила по ночам, когда не спалось, интересная, пусть и малооплачиваемая работа, своя квартира и бабушка, живущая в маленьком провинциальном городе с некрасивым названием Грязовец вместе с двумя котами. Точнее, с котом и кошкой, Асей и Васей.

Жизнь внезапно утратила привычные очертания, когда после Нового года Глаша поехала домой поздравить бабушку. Она каждый год ездила, но впервые Олег Валерьевич увязался за ней, изъявив желание быть представленным Глафире Александровне.

Ничего хорошего Глаша от этой встречи не ждала, так оно и вышло. Бабушка при виде внучкиного избранника побледнела и даже покачнулась, словно ей внезапно стало плохо. Глаша побежала за корвалолом.

Придя в себя, Глафира Александровна усадила гостей за стол, накормила огненным борщом, до которого была большая мастерица, пирогами из русской печи с разными начинками и томленой солянкой, которая готовилась из белых грибов в омлете. У ног терлись Ася и Вася, выпрашивая лакомство. Глаша терпела, а Олег Валерьевич отпихивал котов ногой, стараясь делать это незаметно, но получалось не очень. Бабушка все плотнее сжимала губы, и к концу обеда они напоминали тонкую ниточку.

Из вредности она постелила внучке и ее кавалеру в разных комнатах. Утомившийся от обилия впечатлений Олег Валерьевич удалился спать рано, еще и десяти не было, а Глашу бабушка задержала в гостиной, да еще и телевизор включила погромче, чтобы профессор Петранцов не услышал их из-за тонкой перегородки.

- Вот что, внучка, - решительно сказала бабушка, налив им с Глашей чаю и поставив на стол плетенку с сушками. Так они чаевничали по вечерам с самого ее детства. - Я тебя люблю, ближе тебя у меня никого нет и не будет, но завтра с утра ты, пожалуй, поезжай обратно.