Лучшие романы

Он снова стал пробиваться наверх. Победное веселье и неудержимая жажда действия охватили его. Его стремление к гуманности, неуверенность в себе канули в прошлое навсегда. Он был человеком битвы, был упоен собственной силой. Аэропланы, казалось, рассеивались во все стороны, они хотели только одного – спасения; вопли сотен пассажиров долетали короткими всплесками, когда машины проносились мимо. Он наметил третью жертву, ударил в спешке и не смог опрокинуть ее. Аэроплан ускользнул от него, но разбился, врезавшись в высокий уступ Лондонской стены. Избегая столкновения с ней, Грэм скользнул над темной землей так низко, что разглядел испуганного кролика, удиравшего вверх по склону. Резкий, крутой подъем, и Грэм полетел над южным Лондоном; кругом было пусто. Справа бушевали сигнальные ракеты сторонников Острога. На юге горели обломки полудюжины воздушных кораблей, остальные спасались бегством – на север, запад, восток. Там они разворачивались и улетали снова на юг, потому что им нельзя было больше оставаться в воздухе. В их теперешнем замешательстве всякая попытка перестроиться была чревата катастрофическими столкновениями.

Он пролетел примерно в двухстах футах над Роухамптонской площадкой. Там было черно от народа, люди неистово кричали. Но почему такая же толпа и крики в Уимблдонском парке? Дым и пламя от горящего Стритема закрывало три дальние площадки. Грэм описал дугу и поднялся выше, чтобы посмотреть, что делается там и в северных кварталах. Первым из завесы дыма выступил квадрат Шутерс-хилла. Площадка была освещена и в полном порядке. Там приземлился аэроплан, из него высаживались негры. Далее показался Блэкхит, из-под пелены дыма выглянул Норвуд. На Блэкхите не сел ни один аэроплан. По площадке Норвуда металось в неистовом беспорядке скопище маленьких фигурок. Что там происходит? И вдруг он понял. Упорная оборона летных площадок сломлена, народ проник в нижние галереи этих последних оплотов защитников Острога. В этот момент издалека, с северной окраины города донесся и раскатился над городом тяжкий глухой звук – триумфальный аккорд, победный сигнал, – это выстрелила пушка. Губы Грэма приоткрылись, лицо исказилось от волнения.

Он глубоко вздохнул.

– Они побеждают, – крикнул Грэм пустым небесам. – Народ побеждает!

Выстрел второй пушки прозвучал как ответ. И сейчас же Грэм увидел моноплан, взлетающий с Блэкхита. Он пробежал по направляющим, оторвался от площадки, устремился вверх – прочь, на юг.

Грэм мгновенно понял, что это означает: Острог бежит! Он вскрикнул и кинулся в погоню. Используя преимущество в высоте, направил моноплан наискось вниз, настигая врага. При его приближении машина противника стала круто подниматься. Грэм сделал поправку на скорость и пошел прямо на цель.

Внезапно моноплан превратился в тонкую плоскость, и – что это? – Грэм оказался за ним, продолжая стремиться вперед и вниз со всей энергией своего напрасного рывка.

Он впал в бешеную ярость. Откатил двигатель назад до упора и стал кругами подниматься. Машина Острога тоже крутила спираль и шла вверх. Он полетел к ней и выиграл в высоте за счет разгона и преимущества в весе – там сидели двое. Грэм снова бросился на них – и снова промахнулся! На пролете увидел их лица: аэронавт был холоден и сосредоточен, на лице Острога – твердая решимость. Он не посмотрел в сторону Грэма, уставился прямо перед собой – на юг. Грэм со злостью подумал, каким неуклюжим должен казаться его полет. Внизу показались Кройдонские холмы. Машина снова прыгнула вверх и зависла над противником.

Грэм оглянулся через плечо и вдруг забыл об Остроге. Восточная площадка на Шутерс-хилле, казалось, взлетела в воздух. Яркая вспышка превратилась в высокое серое облако, колпак из пыли и дыма. Мгновение этот колпак стоял неподвижно, из его недр валились огромные металлические конструкции, затем гигантский клубок густого дыма наверху начал разматываться. Народ взорвал эту площадку вместе с аэропланом! Так же внезапно блеснула вторая вспышка, и серое облако взметнулось над Норвудской площадкой. Пока Грэм смотрел на это, до него докатился глухой удар. Воздушная волна от первого взрыва настигла моноплан. Подбросила его вверх и в сторону.

Мгновение машина падала почти боком, опустив нос, будто не решаясь перевернуться. Грэм стоял на ветровом щитке, вцепившись в колесо управления, качающееся над головой. И тогда ударная волна второго взрыва пришла сбоку.

Он осознал, что цепляется за ребро корпуса, что воздух со свистом несется мимо него вверх. Казалось, он неподвижно висит в небе, обдуваемый ветром. Но земля внизу вращалась – все быстрее и быстрее. Он понял, что падает. Да, он, несомненно, падал. Но не мог посмотреть вниз.

С необыкновенной быстротой он вспомнил все, что случилось после пробуждения: дни сомнений, дни власти и, наконец, ярость от осознания расчетливого предательства Острога.