Лучший частный детектив

Я дал возможность Успенцеву поработать на кухне с моим Makboock Air, а сам уединился в кабинете за привычным Sony Vaio. Незаметно полетело время. В течение часа мне удалось набрать довольно большое количество информации на тему, заданную в поисковике различными комбинациями слов «Звезда Давида, разделённая двумя параллельными полосами — перстень с черным камнем — царь Соломон — Израиль — Египет — Атлантида».

В целом ничего нового это не принесло. Кроме, разве что двух публикаций. В одной из них высказывалось предположение о том, что создателем гексаграммы мог быть не кто иной, как Тот-Атлант, он же Гермес-Трисмегист. В памяти ещё свежи были события, связанные с изумрудной скрижалью. В их основе лежали легенды о необыкновенных знаниях и умениях, которыми обладал Гермес-Трисмегист, бывший якобы одним из немногих жрецов, оставшихся в живых после гибели Атлантиды.

В другой рассказывалось о чудесах, связанных с именем царя Соломона, которому Бог на особых условиях даровал волшебный перстень, позволяющий ему общаться с ангелами и демонами, управлять животными и людьми.

И первое, и второе напоминало сказку, миф, но кто знает, где заканчивается правда, размытая временем, и где начинается вымысел. Монстр, возникший в момент восхода солнца, в рассказе Серба, вряд ли мог ему померещиться, да и сам он меньше всего походил на сочинителя небылиц.

Успенцеву поиск тоже не принёс ничего нового. Оставалось надеяться, что наш визит к подпольному ювелиру, увлечённому историей своего народа, вышедшего когда-то из земли Египетской, будет более плодотворным.

И в этот момент появилась Даша. Белые босоножки на тонком каблуке, лёгкое платье — неброский продукт французских мастеров, солнцезащитные очки в белой оправе и лёгкая сумочка того же цвета делали девушку неотразимой. Изящная соломенная шляпка завершала портрет. Она, зная об этом, ждала от нас, разумеется, соответствующей реакции.

— Ну, вот почему так, скажи мне, мой старый друг, почему одним всё, а другим лишь горечь одиночества и холодная постель в неухоженной квартире? — произнёс Успенцев, обращаясь ко мне.

— Если оставить в стороне ту рыженькую особу, не обременённую избытком одежды, которую я случайно застал у тебя дома два дня назад, то я бы сказал, что это карма.

— Коллега, это была всего лишь студентка третьего курса юридического факультета, где я читаю иногда лекции по криминалистике.

— То есть ты хочешь сказать, что в семь утра она получала консультацию у тебя, как ты выразился, в неухоженной квартире?

— Именно так и обстояли дела, хотя согласен, не каждый в это поверит. И не стоит упрекать меня в скупости, делая акцент на якобы минимальном количестве одежды, имевшем место тогда на девушке, жаждущей знаний: жара, знаете ли.

— Прости, я как-то об этом не подумал: несложная, казалось бы, мысль, а сколько в ней глубины.

— Мальчики, — оборвала наш диалог Даша, — это ничего, что я здесь стою?

— Дашенька! Прости нас, оболтусов. Поверь: весь мир сегодня твой! И если Давид Маркович Гольдман, по кличке «Дава», имеет глаза — а он их таки имеет, то ему придётся выложить всё, что известно по поводу этого перстня. Холмс, подтвердите мои слова, не стойте так, словно в вас ударила молния.

— Дорогой Ватсон, я не в состоянии говорить, поскольку только сейчас понял всю глубину выражения «ошеломить», то есть ощутить удар обухом топора по шелому, когда ты этого совсем не ждёшь.

— Боже мой! И эти трепачи считаются одними из образованнейших специалистов в своём деле. Куда катится мир, спрашиваю я вас?

Мы с покаянным видом приблизились к девушке, которая картинно стояла у стены, и по очереди поцеловали ей руки.

— Ну, хорошо, я вижу, вы осознаёте всю глубину вашего нравственного падения, и у вас ещё есть остатки совести. Так мы идём или нет?

— Конечно же, идём, Дашенька! Веди в бой своих верных вассалов.

— Веду, Лёшенька, вассал ты мой ненаглядный, не забудь, пожалуйста, в порыве страсти свою барсетку.

Смеясь, мы вышли из квартиры, и вскоре мой «Туарег» покинул подземную парковку и направился к Бридж-Сити. Там располагался офис подпольного ценителя ювелирных камней.

4

Помещение, которое арендовал господин Гольдман, внушало уважение. Оно находилось на последнем — шестнадцатом — этаже роскошного торгово-развлекательного комплекса. В прохладе кондиционированного воздуха возле дверей индивидуального лифта нас ожидали два молодых человека лет тридцати. Одеты они были так, как полагается профессиональным телохранителям: чёрные туфли, костюмы, галстуки и ослепительно белые рубашки. Совершенно невыразительные лица с цепким взглядом людей, всегда готовых к неожиданным поворотам судьбы. Отличие от голливудского стандарта состояло лишь в том, что головы обоих парней украшали кипы. Меня всегда интересовал вопрос, как держится этот головной убор — символ скромности и благочестия — на совершенно лысой голове? Ответа на него я до сих пор так и не получил.