Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все

У «Своего человека» на тот момент был как минимум один поклонник – Уайганд, который посмотрел фильм пару месяцев назад. Разумеется, табачнику-информатору была известна концовка. В феврале 1996 года, когда скандал вокруг решения CBS длился уже несколько месяцев, «60 минут» наконец показала интервью Уайганда – после того, как его показания решился использовать The Wall Street Journal. Ближе к концу «Своего человека» Уайганд наблюдает за тем, как дочки смотрят интервью в «60 минутах» по телевизору. Это одна из немногих сцен в фильме, когда он улыбается.

Хотя фильм заканчивается на героической ноте, смотреть его впервые и вместе с дочерями «было весьма беспокойно», говорит Уайганд: «Психологически там точно показано, каково это было. Из-за нахлынувших воспоминаний просмотр дался мне болезненно, а местами я совсем расклеился».

То же можно было сказать о Хьюитте и Уоллесе – причем они начали волноваться, еще не посмотрев картину. Когда Манн и Бергман в первый раз говорили о «Своем человеке», продюсер «60 минут» сказал Манну: «Если ты думаешь, что в твоем деле у людей тонкая кожа, то это потому, что ты наших не видел. У них нет кожи». Хьюитт в одном интервью возмущался тем, что, по его мнению, было сведением счетов одной компании с другой: «ABC News сражается насмерть с „60 секундами“, – говорил он The Washington Post. – Кто владеет ABC News? Disney. Кто сделал фильм? Disney».

Команде «Своего человека» пришлось заранее продумать защиту от подобных нападок: для этого фильм за несколько месяцев до премьеры показали колумнисту The New York Times Фрэнку Ричу, который побеседовал с основными фигурантами и скорее похвалил картину – хотя и заметил, что там «искажена хронология, а Бергман в исполнении г-на Пачино выглядит сверхчеловеком». Он также отметил родство фильма со «Всей президентской ратью» 1976-го, параноидальной хроникой уотергейтского расследования Боба Вудворда и Карла Бёрнстина. В одной из самых напряженных сцен «Своего человека» Бергман шлет Уайганду череду факсов, убеждая ему довериться. В этой захватывающей сцене разговора, по сути, нет диалога – только кадры с бумажными листами, которые выплевывает машина. Манн не думал, что его фильм будут сравнивать со «Всей президентской ратью», но трудно не увидеть в «Своем человеке» эхо той картины: это тоже триллер о журналистике, но рассказанный с точки зрения Глубокой Глотки[101].

Поэтому Эрик Рот пришел в бешенство, когда ближе к ноябрьской премьере в прессе стали появляться статьи против «Своего человека». «Я никогда не был в таком шоке, – говорит Рот. – Мы написали журналистам любовное письмо, а они на нас наехали». Уоллес самолично раскритиковал фильм в пространной статье в Los Angeles Times, где рассказывалось, как он смотрел «Своего человека» в том манхэттенском кинотеатре. Он тяжело вздохнул на одной из самых запоминающихся реплик Пламмера: тот говорит, что не хотел бы закончить свой профессиональный путь «в глуши Национального общественного радио». «Я бы никогда в жизни такого не сказал, – возмущался Уоллес в интервью газете. – А кому понравится, когда вам приписывают слова, которых вы не говорили?»

Не только Уоллес жаловался на то, как вольно «Свой человек» обращается с фактами. В титрах указано, что источник угроз в адрес Уайганда, включая пулю в почтовом ящике, так и не был установлен, но Brown & Williamson интерпретировали сцену по-своему. Компания намекнула, что готова судиться, и выкупила целую полосу в The Wall Street Journal под обращение к акционерам Disney: «Вам следует требовать объяснения от своей компании, почему она готова идти на такие крайности ради продажи билетов».

Майклу Манну скандалы вокруг фильма – особенно насчет образов Хьюитта и Уоллеса – казались досадной помехой. «Я был готов дискутировать о табачной индустрии, – говорит он. – Я был готов дискутировать о корпоративных злоупотреблениях CBS и Brown & Williamson. Я не хотел дискутировать о том, хорошо ли мы обошлись с 80-летними стариками, потому что, во-первых, это того не стоит; во-вторых, фильм не об этом; в-третьих, кого это волнует?»

Через несколько недель после выхода «Своего человека» в прокат шум начал спадать – по той простой причине, что его мало кто смотрел. В первые выходные в кинотеатрах он собрал меньше 7 миллионов долларов. «Никто валом не валил, – говорит Эрик Рот. – Наверное, все подумали, что это про то, как курение убивает: кино в жанре „Минздрав предупреждает“».

Контратака Хьюитта и Уоллеса закончилась, так как оба переключили все внимание на «60 минут». Им предстояло знакомиться с новым начальством: в сентябре 1999 года, всего за пару месяцев до релиза «Своего человека», Viacom купил CBS почти за 40 миллиардов долларов. Несколько месяцев спустя, в январе 2000-го, AOL и TimeWarner объединились в сделке на сумму в 165 миллиардов – крупнейшее слияние в истории на тот момент. Медиаполия, о которой предостерегал «Свой человек», продолжала расти, а число независимых компаний – снижаться.