Лучший исторический детектив (СИ)

Но когда Андрей и дворецкий стали искать оставленные здесь мешки, то им сначала показалось, что они перепутали место. Но Лиля посветила фонарём окрест и поняла, что они пришли именно туда, где и был оставлен их клад. Но теперь его тут не было.

— Чёрт! — ругнулась она невзначай. — Да что это за полоса невезения! Всё одно к одному.

Кто-то здесь уже побывал до них и унёс всю наличность. Но кто мог прийти сюда, в эти пустынные гулкие подземные переходы? Ведь здесь сроду никого не бывало. Как так могло получиться, что снова кто-то покусился на их капитал?…

Все трое были расстроены. Они ещё переговаривались друг с другом, обмениваясь предположениями о том, кто мог это сделать, а в это время совсем недалеко от них, затаив дыхание, стояли, вжавшись в стену, те, кто только минуту назад, услышав их шаги, успел схорониться в нише.

Говоря о том, что они снова остались без денег, Лиля, дворецкий и Андрей двинулись назад, к своему дому. И лишь когда свет их фонаря погас, погрузив всё вокруг в кромешную темень, и металлическая дверь лязгнула за ними, Шнырь и Финт смогли перевести дух. Они ещё немного подождали, боясь, что те вернутся, а потом Шнырь шёпотом сказал:

— Пошли потихоньку. Фонарь не включай, вдруг они передумают и вернутся искать свои копейки. Пойдём вдоль стены, наощупь.

И они двинулись к выходу, крепко прижимая к сердцу добычу — мешки с денежными ассигнациями.

Был продуман и составлен план по взятию «Херсонского отделения Русского для внешней торговли банка» на Семинарской. Когда-то это был дом Фальц-Фейна, а потом он продал его банку.

Дворецкий, прогуливаясь с тросточкой в окрестностях в течение нескольких дней, детально изучил тонкости его работы. Зайдя внутрь, он поинтересовался, можно ли открыть счёт. Уверился, что охраны, вооружённой огнестрельным оружием, нет. Это означало, что сюда можно ночью беспрепятственно нанести визит.

По карте они выбрали наилучший вариант, как пройти по подземелью к банку. Троица заранее там побывала, посмотрев, какие запоры у банка, как и чем их можно вскрыть. План был полностью готов, все детали и нюансы продуманы. Всё-таки у них уже был опыт по взятию банков, поэтому они знали, какие неожиданности их могут подстерегать и к чему быть готовым. Оставалось назначить дату ограбления. Все сошлись на том, что нужно идти в ночь с субботы на воскресенье. Выходной должен расслабить банковских служащих, а также полицейских, которые явятся расследовать ограбление.

Осталось дождаться субботней ночи.

В доме все уже разошлись по своим опочивальням и лишь Андрей и Лиля засиделись в гостиной. Было далеко за полночь, а они никак не могли наговориться. Лиля привыкла к Андрею, как привыкают к чему-то привычному, но без чего невозможно обходиться. Как нельзя обойтись без воздуха, но при этом никто не задумывается, нужно или не нужно любить воздух.

Лиля принимала заботу Андрея как само собой разумеющееся. Он делал для неё всё, что только можно сделать для любимой женщины. При этом ей и в голову не могло прийти, что она должна быть благодарна ему за что-то. Ведь он сам, добровольно, пришёл сюда за ней. И он сам сделал этот выбор. Поэтому Лиля принимала всё как должное.

И всё же она тоже находила в нём необыкновенно интересного собеседника. Он всегда поддерживал её во всех её суждениях, у них совпадали мнения и взгляды. Поэтому они могли часами говорить, обсуждать что-нибудь и убеждаться, что они думают одинаково. Только это и привлекало Лилю в Андрее. А он надеялся на иное.

Засидевшись за разговорами, они вдруг заметили, что остались вдвоём. В доме стояла тишина, потому что все уже спали. Пора было и им расходиться по спальням. Но почему-то не хотелось.

Андрей чувствовал любимую совсем рядом подле себя. Её желанное тело было возле него. Он так мечтал обладать ею целиком, принять её в свои объятия всю, чтобы она принадлежала ему полностью — от макушки до пят, чтобы она вся была его — до кончиков ногтей… Он взял её за руку. Лиля её не отдёрнула. Она услышала биение его сердца и почувствовала его дыхание совсем близко. А он несмело обнял её и уже потом уверенно привлёк к себе. Он видел её губы, о которых он давно грезил в самых сладких своих мечтах, видел её нежную шейку, на которой билась тоненькая жилка, видел её декольте… И всё это так близко, так доступно…

Лиля, впервинку угодивши в объятия мужчины, вдруг почувствовала, как что-то, доселе неведомое, прошло по её телу. Какая-то жаркая волна окатила её изнутри. И она уже понимала, что готова отдаться во власть этого человека, ввериться его рукам и ответить на зов его губ… Она повернулась к нему…

И вдруг она снова увидела перед собой празднично убранную церковь, весёлую, беззаботную расступающуюся толпу и себя, опозоренную, бегущую из-под венца, опустившую от стыда голову так низко, что видела лишь носки своих туфелек, суетливо мелькавших из-под подвенечного платья… Боже, как это было больно! Нет, никто никогда больше не посмеет причинить ей такую боль! Она не позволит этого никому.

И Лиля вмиг отрезвела. Она грубо скинула с себя его руки и жестко напомнила ему: