Лучший исторический детектив (СИ)

Бричка покатилась, подпрыгивая и трясясь. У Мрозовского мелко дрожали обвислые щеки, и весь его вид говорил о том, что он очень расстроен. На самом деле Мрозовский думал. И мысли эти были не о хорошеньких ножках Рузи или страстных объятиях пани Марьяны, думал он о делах казённых. Обычно мысли такие наводили на Мрозовского хандру, но в этот раз случилось иначе: хотелось рыть землю носом, как та ищейка или охотничья собака Пашкевичей — Эмма. Мрозовский однажды видел, как охотятся на фазана: загонщики шли медленно и спокойно, периодически останавливаясь и постукивая палками по ветвям деревьев и кустов, стрелки в полной тишине окружали кусты, где сидел фазан, и когда все были готовы, туда запускали собак, петух взмывал над кустом свечой, брал направление… и охотники выпускали в дичь весь заряд дроби. Конечно, убийство, но зато наверняка. Мрозовский мечтал, что скоро найдёт те самые кусты, где сидит фазан, и уж тогда он вполне насладится моментом, утолив охотничью страсть. Он чувствовал, что в нём одновременно живут: и загонщик, и стрелок, и охотничий пёс.

Бричка остановилась у сторожки. Пан Пётр сидел за столом, разложив нехитрую снедь.

— Доброго дня, пан Пётр! — поприветствовал Мрозовский, тяжело сходя с брички.

— Доброго, — недовольно ответил сторож. — А вы всё к обеду норовите приехать? Прошу к столу, коли не брезгуете.

Мрозовский брезговал, но виду не подал.

— Благодарю, — ответил он и рука его неуверенно покружила над столом, прицеливаясь. Он взял одну редиску, кусок краковской и уселся напротив, сделав вид, что очень рад приглашению. — Пан Пётр, я к вам не просто отобедать пожаловал. Интерес у меня один имеется.

— Это я догадался, что вы на кладбище не погулять приехали.

— Так вот… Около года назад случились похороны одного молодого мужчины. Гроб был закрытым, потому возможно вы вспомните тот случай.

— За год таких случаев не редкость. А вы бы фамилию указали, иначе, как я вам отвечу? — пожал плечами сторож.

— Германов, его фамилия. Помните такого?

Вопрос был явно лишним. Пан Пётр наверняка помнил. Он как-то сразу побледнел и растерянно завертел головой, ища поддержки. Но кроме Мрозовского у сторожки никого не было, кто бы мог ответить.

— Припоминаю, кажется.

— Это хорошо, что припоминаете, — сказал Мрозовский. Он улыбался тому, что явно пришёл по адресу. — Может вы мне и могилку его укажите?

Пан Пётр подобрался, обтёр руки о полотенце и собрался подняться.

— Ну, что вы! Прошу пана, Я ж не зверь какой, чтоб человеку поесть не дать. Вы обедайте, а я пока что прогуляюсь.

— Так пообедал уже. Благодарствую, — хмуро ответил сторож и направился к сторожке. — Сейчас дверь закрою и покажу вам, где пан Германов захоронен.

Мрозовский от радости проглотил и краковскую, и редис, почти не жуя. Он стоял теперь, засунув руки в карманы, и покачивался с пятки на носок, ожидая пока пан Пётр закроет сторожку. Кто бы знал причину такой радости, если даже сам пан Мрозовский не смог бы ответить за такое интуитивное чувство.

Сторож не спеша шёл по тропике временами оглядываясь на Мрозовского, говоря:

— Идёмте, идёмте…не отставайте.

На своей территории пан Пётр был царь и Бог. Он ступал торжественно и тихо, словно боялся разбудить давно усопших. Вот и Мрозовский, мужчина крупный, а старался идти в такт его шагам. Чувствуя некую печальную торжественность в их шествии. Мрозовский поёжился, задумавшись вдруг о бренности бытия, и о том, как временно наше пристанище, и как мимолётно наше бытие в нём. Порыв ветерка вдруг показался чьей-то невидимой ладонью, что легко спутала волосы и погладила затылок. Мрозовский, никогда не замечавший за собой какой-то особенной впечатлительности, нахохлился, и, несмотря на утреннюю пору, стал боязливо коситься на могилы. Кладбище было старым, возможно даже старше города, а памятники большей частью напоминали скульптуры, иногда готические. Тематика соблюдалась соответствующая: ангелы, херувимы и прочая.

Наконец, они подошли к склепу, на вид заброшенному и стоящему чуть в стороне. Склеп показался очень скромным и довольно новым. Перед ним находился простенький металлический крест, где маленькими буквами были вписаны имя и фамилия с датой рождения и смерти. Мрозовский присмотрелся — Германов умер чуть более года назад. Траву здесь давно никто не убирал, всё вокруг заросло бурьяном.

— Что же так бедно? — спросил Мрозовский. — Я как-то случайно видел могилку дочери пани Кристины, так там временный крест не намного дешевле.

Пан Пётр посмотрел на сыщика, смерил его с головы до ног и хмыкнул.

— Чтоб вы понимали! То ж ребёнок, а это муж! Разве ж не ясно?

— Ясно. Но разве пани Христина мужа не любила?

— Любила, не любила… Какая теперь разница? — ответил сторож.

Он нервничал и явно хотел уйти отсюда куда подальше.

— Ну, конечно… А я вам скажу, что разница имеется, — задумчиво ответил Мрозовский. — Хотя пани Христина дочке памятник еще не справила, но и без него могилка выглядит куда ухоженней, чем этот склеп. Пани Христина не приходит к мужу помянуть?