Лучший из худших 3

— Кажется, в амбаре раненый. Нужно ему помочь, — сказал я уже на ходу.

В голове вертелись всякие варианты: если он транспортабельный, подгоню мотоцикл, попробую как-то пристроить в коляске. Инженер и на заднем сиденье неплохо прокатится.

Если же всё гораздо серьёзней, придётся вызывать помощь. Всяко в деревне есть и другие телефонные аппараты, за исключением того, что с оборванным проводом. На крайний случай сгоняю к своим за медиками.

В амбаре было темно и пахло сырым сеном. Я зажёг тактический фонарик. Луч высветил копны спрессованного сена, вилы, грабли и ещё какой-то сельскохозяйственный инструмент.

Раненый лежал в пяти метрах от входа прямо на земле. Мы подошли к нему поближе.

— Твою мать! — отшатнулся Иван Терентьевич. — Что это?

Зрелище было неприглядным. Такое чувство, будто несчастного сначала проглотило таинственное существо, а потом выплюнуло, покрыв желудочным соком. И теперь человек переваривался на глазах. Его конечности потеряли очертания, превратившись в обрубки, то тут, то там на теле кускам свисало мясо, торчали обнажённые кости. Голова превратилось в некое пузырящееся желе.

Единственное, что в нём было живое — это взгляд. Я посмотрел в его наполненные отчаянием и мукой глаза, и мне резко стало не по себе. Оттуда на меня глядела бездна.

— Помогите, — прохрипел он и вновь уронил голову.

— Сейчас, — соврал я, стараясь больше не смотреть в его лицо.

Не столько из страха перед происходящим, сколько из боязни, что несчастный догадается, что я ему лгу. Нет такой медицины, что могла бы ему помочь.

— Что тут произошло?

— Помогите, — снова произнёс он.

Остатки его тела вдруг выгнулись дугой и через секунду он замер.

— Отмучился бедолага! — прошептал бледными губами инженер.

— Вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с чем-то подобным? — спросил я. — Может, это какая-то эпидемия? Чума… или что-то вроде неё…

Иван Терентьевич отрицательно помотал головой.

— Даже не слышал про такое.

Он спохватился.

— Если это действительно какая-то эпидемия, нужно срочно выбираться отсюда… Надо срочно искать врачей! У меня жена, дети, я не хочу заразиться.

Инженер развернулся и собрался бежать к выходу.

— Не спешите, — сказал я. — Скорее всего, мы уже заразились, и нам нельзя выходить к людям. Вы ж не хотите, чтобы ваша жена и дети тоже вот так… — договаривать слово «умерли» я не стал.

Ивана Терентьевича проняло. Он замер, повернулся ко мне и по бабьи всхлипнул.

— Не хочу…

— Я тоже не хочу. Если суждено умереть, давайте встретим смерть достойно.

— Там, в магазине, наверное есть водка. Давайте выпьем для храбрости. Немного, грамм по сто, мне больше не надо.

— Выпьем, — согласился я. — Но сначала, если у нас хватит времени, надо поставить на дороге предостерегающий плакат и попробуем найти телефон. Надо предупредить людей. Правда, я пока не знаю, с чем…

Мысли у меня откровенно были невесёлые. Не знаю, откуда в посёлке взялся этот загадочный мор, но теперь вроде становилось ясно: людей и животных отсюда успели эвакуировать, этим и объясняется его пустота. Странно, конечно, что нас не предупредили… Ну, наверное, забыли в суматохе, всякое бывает.

— У вас ведь есть противогаз? — поинтересовался он.

— Есть, а вам зачем?

— Дайте его мне… пожалуйста.

— Думаете, что он вас спасёт от заразы? — хмыкнул я.

— Дайте.

— Нет проблем. Берите.

Он напялил себе на лицо противогаз и сразу стал похож на слона из старого анекдота про сына военного: «папа, покажи слоника!»

Я не больно-то верил в возможности этого средства защиты, но раз человек чувствует себя морально легче, пусть потаскает. Повезёт — проживёт парой минут дольше.

— А ты не рано себя хоронишь? — завозился в голове шоггот.

— Что, есть варианты? — с надеждой спросил я.

— Насчёт вариантов не знаю, но я тут провёл что-то вроде диагностики твоего тела и…

— И…

— И ты здоров как бык! — обрадовал меня шоггот.

— То есть во мне сейчас не ползают всякие злобные вирусы?

— В тебе много всякого ползает, но в такого же как этот бедолага ты не превратишься, — успокоил Кузя.

— Уверен?

— Даже не сомневайся.

Тут только до меня дошёл весь кайф фразы «жить стало лучше, жить стало веселей». Я словно заново родился.

— А он как? — Я посмотрел на инженера.

— Ну, забраться в него я не могу, но по внешним признакам, мужик хоть и напуган до усрачки, помирать не собирается. Если только с испуга коньки отдаст.

— Но что здесь произошло?

— Я знаю не больше твоего.

— Если мы не инфицированные, можно возвращаться. Пусть нас действительно осмотрят врачи.

— Ох, бл…! — вдруг заорал Иван Терентьевич, разом забыв про хорошее воспитание и манеры.

Я проследил направление его взгляда, а он смотрел на умершего, и мне тоже захотелось выматериться.

Вместо обрубка тела образовалась тёмная лужица цвета нефти. Мертвец растаял словно снеговик весной.

Хорошее настроение как ветром сдуло. Похоже не было никакой эвакуации. Мы не увидели никого, потому что неведомая зараза очень быстро разлагала трупы.

Я вспомнил недописанную фразу про маму, которая мыла раму… Бедная девочка! Надеюсь, ты умирала не так мучительно больно, как этот мужчина в ангаре.