Лучший клиент (СИ)

Джилли прокляла тот год, когда Снейп стал директором Хогвартса. Она ждала его изо дня в день, но он не появлялся. «Видимо, что позволено преподавателю — не позволено директору, — думала она. — Его высокое положение не позволяет ему пачкать свою репутацию связью со шлюхой».

Джилли никогда не интересовалась политикой и почти не читала газет. В тот год она не пропустила ни одного выпуска «Ежедневного Пророка», потому что только там она могла встретить хоть какое-то упоминание о нём. Она не имела права расспрашивать о нём посетителей, приходивших из Хогвартса, но жадно ловила обрывки их разговоров, в которых упоминалось его имя. В основном, его ругали. Его проклинали. Его ненавидели. Сердце Джил обливалось кровью, когда она думала о том, в какой атмосфере ему приходится жить. Она почти физически чувствовала то напряжение, в котором он пребывал всё это время. «Ну, что же ты не идёшь ко мне, красавчик? — мысленно обращалась она к нему. — Приходи. Я обниму тебя — и станет легче».

Снейп пришёл к ней в Рождество. Ночью. Наложив на себя дезиллюминационное заклятие. Джилли замерла у себя в комнате, услыхав стук в дверь. Сердце бешено заколотилось, кровь застучала в висках, когда она выдавливала из себя приглушённое: «Войдите».

Дверь отворилась. На пороге никого не было. Дверь захлопнулась, знакомый голос произнёс заклинания, и Джилли, наконец, увидела его. Он стоял на пороге, прислонившись к двери, запрокинув назад голову и смотрел на Джилли сверху вниз из-под полуприкрытых век. Она стояла, не в силах сдвинуться с места. Её подбородок дрожал, а из глаз вот-вот готовы были брызнуть непрошенные, вовсе неуместные для проститутки, слёзы. Заметив это, Снейп чуть искривил губы в усмешке и произнёс привычное:

— Свободна?

— Для тебя — всегда свободна, красавчик.

Джилли ухватилась за этот отзыв, как утопающий хватается за соломинку. Он дал ей силы, оставаясь внешне спокойной, подойти к нему, не показав при этом, как подгибаются её ставшие вдруг ватными ноги. Не закричать от отчаяния и боли, заглянув в его постаревшее усталое лицо. Мерлин, что же они сделали с ним? Казалось, в этом лице, и раньше таком землисто-сером и малоподвижном, теперь не осталось ни капли жизни. Это было лицо трупа…

Джилли, как завороженная, напряжённо вглядывалась в это лицо, отмечая про себя и глубокую складку меж бровей, и резкие морщины, протянувшиеся от крыльев его огромного заострившегося носа вниз, к подбородку, и мелкие, горькие складки у губ, и черноту под глазами… Она молча провела ладонью по его запавшей щеке. Он прикрыл глаза и рукой прижал её ладонь к своему лицу. Джилли положила его голову к себе на плечо и тихонько поглаживала его волосы, прижимаясь к ним щекой. А после увлекла его на кровать, уселась рядом, обняв его за плечи, прижимаясь к нему и продолжая гладить по голове, ласково и успокаивающе, как могут гладить только матери.

Казалось, от её прикосновений, Снейп оживал, будто оттаивал постепенно. Вот он сам стал тихонько перебирать волосы Джил. Вот взял её лицо в свои руки и стал медленно прикасаться к нему губами. Вот его холодные, твёрдые губы встретились с её губами — мягкими, податливыми, призывно приоткрытыми… Вот впились в них долгим поцелуем, от которого по её телу словно прошёл мощный электрический разряд. Будто почувствовав это, Снейп стал быстро покрывать поцелуями её лицо, шею, грудь. Он нетерпеливо рванул блузку на её груди. Пуговицы с треском оторвались вместе с тканью и разлетелись в стороны, ударяясь о стену и рассыпаясь по полу. Лихорадочно впиваясь в её грудь, терзая её своими безжалостными, яростными поцелуями, Снейп довёл её до полного изнеможения. Сказывалось напряжение, в котором Джил жила последние полгода. Тревога, страх, ожидание, болезненные предчувствия — всё это вдруг ушло на задний план, уступив место его близости, осязаемости, возможности ощутить его, такого живого и долгожданного… Ей невыносимо захотелось ощутить его в себе, как можно глубже и полнее, как подтверждение, что он — не призрак, не бред её воспалённого воображения.

— Северус… — прохрипела Джил, не узнавая собственного голоса, — не тяни.