Лучший мир

– Я хотела бы уволиться, – выпалила я и закрыла глаза в ожидании отборной ругани или едкого замечания как минимум.

– Оу, – только и ответил он. – Это неожиданно. Но понятно.

– Вы не против?

– Я же не могу вас держать. Это ваше решение, и я его могу только принять. Честно говоря, нынешняя должность – совсем не ваш уровень, но расти на ней у нас, сами понимаете, некуда. Буду ждать ваше заявление, можете по почте направить.

Илья показал два пальца и одними губами произнёс: «не-де-ли».

– Получается, я ещё две недели отрабатываю и… – на этих словах Илья разочарованно хлопнул себя по лбу, и я поспешила исправиться. – В смысле, я бы хотела узнать, можно ли…

– Я понял. Вы можете быть свободны в любое время. Вы многое сделали для фирмы, и я без проблем пойду навстречу.

– Спасибо! – воскликнула я, не веря своим ушам и пытаясь найти подтверждение реальности услышанного в лице сияющего Ильи. – Спасибо огромное!

– Пожалуйста, – рассмеялся Михаил. – А куда вы уходите, если не секрет?

– Ой. На вольные хлеба, так сказать.

– Удачи вам в поисках. Уверен, что вы найдёте что-то по душе. Если нужны будут рекомендации – пишите.

– Спасибо… – я окончательно растерялась. Ну не может быть так хорошо! Может, он так сливает меня? Может, это какой-то хитрый план?

– Всё, жду заявление. Берегите себя.

– И вы…

Я ещё некоторое время просидела с телефоном в руке, не осознавая, что только что произошло.

– Я же говорил! – ликовал Илья.

Я не шевелилась, боясь спугнуть случившееся. За последние дни на меня свалилось множество и чудес, и абсурда, но этот разговор по праву занимал одно из первых мест по уровню чудесности и абсурдности.

– Ну что ж. Тогда завтра съезжу в офис.

– Это ещё зачем? Тебе же сказали, что заявление можно по почте отправить.

– Вещи забрать, – я загнула палец. – Попрощаться со всеми. И сказать Кате, что наш план по освобождению из офисного рабства продвигается, и она следующая. Хоть как-то с ней пообщаться. Не звонит и не пишет практически, говорит, куча дел. Хоть бы навестила, совсем пропала. На неё не похоже.

– Да, обидно. А можно без этого как-нибудь? Я не смогу тебя отвезти.

– Да не надо меня везти! За неделю ведь ничего не случилось.

– Не сомневаюсь, но одну не отпускаю.

Воздух мгновенно накалился, причём напряжение шло скорее от Ильи, а я находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, мной нельзя командовать и если он не понял этого за четыре года, то это плохо, с другой – есть все основания подозревать, что я не в порядке, а он заботится, с третьей – глобально мне было почему-то всё равно, но попрощаться с местом, где прошли целые полтора года жизни, всё же тянуло. Не столько с людьми, сколько с самим местом.

– Так-так. Я в тюрьме теперь, что ли?

– Я волнуюсь за тебя, только и всего. Ты бы как-то иначе себя вела, если бы знала, что мне в любой момент может что-то примерещиться, и я выскочу на дорогу?

– Аргумент убедительный, но я правда очень хочу съездить.

Илья вздохнул, вложив в этот вздох всю печаль мира.

– Что ж, твоё «хочу» для меня закон. Езжай куда хочешь, но будь на связи.

– Есть!

Хорошие у нас теперь законы, мне нравится. Только вот какой бы нейтральный вид ни делал Илья, волны его недовольства ощущались даже после того, как он ушёл в другую комнату.

III.

«30.03.2020: Распространение болезни наносит удар по мировой экономике и международной торговле. Спрос на нефть значительно снижается».

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Арбатская»

Только этого не хватало!

Переехав в Москву несколько лет назад, я приобрела замечательную суперспособность: засыпать в метро и просыпаться на подъезде к нужной станции. В этот раз суперспособность немного подвела, но мне всё же удалось вовремя выскочить, отделавшись слегка прищемленной полой пальто. Вот что значит не работает интернет в телефоне – только спать и остаётся.

Сегодня приходить к началу рабочего дня совсем не требовалось, и я выдвинулась ближе к полудню, переждав час пик дома, однако метро всё равно было необычайно пустым. Четыре станции кольца – и практически ни души, немыслимо! Тревожность небезосновательно набирала обороты до самого перехода на Киевской, где стало немного поживее.

Солнце привычно ослепило меня на выходе, а глазам открылся знакомый до мельчайшей чёрточки пейзаж с полотном дороги, вдоль которой жались друг к другу двухэтажные старинные домики, переквалифицировавшиеся в магазины и забегаловки, серая коробка бизнес-центра перестроечных времён и довоенная жилая шестиэтажка. Финальный штрих, без которого картина не была бы полной – белеющая башенка Министерства иностранных дел вдалеке.

Последний день. Целая маленькая эпоха длиной в полтора года закончится через несколько минут. И два месяца весны впереди.