Лучший телохранитель – ложь

Никитин застывшим взглядом смотрел, как Алим достает что-то из-за пояса. Из головы его соратника вдруг брызнуло красным. Секундой позже послышался звук выстрела, ноги мужчины обмякли, как резиновые, и он рухнул на землю. Алим быстро повернул пистолет в сторону следующего соратника по борьбе. На этот раз тот предпочел бежать к дереву так быстро, как только несли его ноги. Он схватил шомпол и рысью помчался к домику, как будто стремился выиграть олимпийское состязание.

Яков снова повернулся в сторону Томаса:

— Держись, не роняй его. Всего одну секунду. Он уже бежит.

— Быстрей! — прокричал в ответ Томас.

Никитин открыл дверь, выскочил наружу прямо в тяжелом свинцовом костюме и медленно побежал навстречу, чтобы встретить мужчину на полпути. Он был примерно в тридцати футах от домика, как вдруг услышал какой-то громкий шум и сзади его накрыла яркая вспышка пламени синевато-зеленого цвета. Мужчина, бежавший навстречу, попытался прикрыть от огня глаза свободной рукой, но было уже слишком поздно. Никитин сразу понял, что и Томас, и этот человек с шомполом в руке уже мертвы. Это было лишь вопросом времени. Он подумал, спасут ли его собственную жизнь тяжелый свинцовый костюм и то расстояние, которое спустя эти секунды стало отделять его от устройства, прежде чем дракон показал свой хвост.

Глава 39

Ровно в семь часов вечера мы с Германом встретились в крытом патио отеля, чтобы вместе пойти на ужин.

Герман уже успел проверить общий коридор перед нашими номерами. Там не было никаких признаков подслушивающих устройств или камер. Зато у себя в комнате Герман обнаружил все тот же полный комплект жучков, включая и тот, что был установлен в телефоне.

Герман принес сотовый телефон с собой. Он уже нашел место, где его прятать: это был участок стены за панелью кондиционера над кроватью в его номере.

Я провел несколько минут в переполненной части бара. Оттуда я позвонил Гарри в Сан-Диего, пряча один наушник в руке и прижимая второй к телефону.

Гарри сказал мне, что решил задержаться там, чтобы иметь возможность посетить Катю во второй половине дня, сразу после обеда. По его словам, действие успокоительного прошло, и Катя теперь выглядит так, будто почти пришла в себя. Но она, как и прежде, не может общаться. Гарри сумел найти врача-невролога, который должен был осмотреть девушку и в дальнейшем выполнять обязанности ее лечащего врача. Тот считает, что, помимо физической травмы, Катя страдает от сильнейшей депрессии. И как полагает доктор, с учетом всего того, что девушка успела перенести, это было совсем неудивительно. Гарри сообщил, что доктор лечит ее антидепрессантами, а полицейские проверяют каждую таблетку и вообще тщательно присматривают за Катей, прибегая к услугам персонала больницы.

— И если учесть, что Темплтон уверен, что это именно ты помог ей воткнуть нож в сердце Пайка, то думаю, что тебе не следует особенно винить их за это, — добавил Гарри.

— Я понимаю, что телефон кодирует нашу речь, но, наверное, все же нам лучше не слишком касаться в разговорах вопросов, связанных с деятельностью нашего правительства.

— Ну а как идут ваши дела? Вы нашли, что искали? — Гарри имел в виду Катин фотоаппарат и фотографии из Колумбии.

— Дай нам немного времени. Мы только что сюда приехали.

— Ты же сказал, что через неделю вернешься, — напомнил мне партнер.

— Я сказал, что очень постараюсь. Ты звонил ее матери на сотовый телефон?

— Да. Сегодня днем я звонил уже дважды. Я не понял сообщения на испанском языке, которое пришло мне в ответ. Но по содержанию оно в точности повторяет все предыдущие. Наверное, там говорится, что телефон выключен. Значит, ее все еще нет дома. Ты где? Судя по звукам, где-то на вечеринке.

— Я в отеле, в баре внизу.

— Так я и думал. Считай, что будешь должен мне отпуск, когда вернешься. Кстати, у меня здесь заминка с сиделкой для Кати, о которой ты говорил. В больнице согласны на доктора, но не дают мне определенного ответа по поводу сиделки. Они опасаются за надежность этого человека. Мне сказали, что если она напортачит, то во всем обвинят персонал больницы.

— И что ты им ответил?

— Я сказал, что сиделка просто будет находиться с Катей и держать ее за руку, беседовать с ней по-испански и не давать полицейскому приставать к девушке с расспросами, если он попытается сделать это. Я пообещал, что она не будет давать ей никаких лекарств и выполнять медицинские процедуры, по крайней мере не сразу.

— И что они?

— А что могут сказать эти медики? Им нужно посоветоваться с дирекцией, представители которой, в свою очередь, захотят посоветоваться с юристами. И в результате завтра к обеду нам скажут, что в этом вопросе нам отказано.

— Оставь эти пессимистические мысли, — строго заметил я. — Мы в любой момент можем переодеть потенциальную сиделку в обычную одежду и назвать родственницей. А если сиделка не согласится, можно найти женщину — частного детектива, которая говорит по-испански. Просто нам нужно, чтобы кто-то постоянно находился рядом с Катей в палате.