Лудингирра

– Битвы не будет. – сообщил посыльный.

– Почему не будет?

– Ургула заключил союз с царем.

– Мой кузен и раньше клялся ему в верности! – ухмыльнулся Этана. – А дикари… Они куда теперь?

– Утухенгаль берет их к себе на службу.

Энси задергал нижней челюстью, напряг желваки на скулах, но промолчал.

Ворота Эреду открылись и первыми запустили в город аморейских воинов. Они шли медленно, вертели головами, пожирая глазами все вокруг и отпускали восхищенные возгласы. Проходя мимо царского дворца, облицованного лазуритом и украшенного гигантскими статуями львов, амореи вообще притихли. Кто-то из них робко подошел к изваянию и как бы невзначай коснулся его гривы.

– Смотри, как настоящий! Это сделано как, э? Такой сделать вообщэ нельзя!

Другой аморей ему крикнул:

– Э! Че ты руками трогаешь! Кто разрешил?

– Я смотреть хочу!

– Тебе командир позволил, да?!

– Эй, зачем такие слова?! Что ты хочешь сказать?

За спиной любопытного возник Магабеш дабы собственной персоной разрешить возникший спор. Воин тут же присмирел:

– Я ничего… я не ломал… просто посмотреть хотел… От сердца говорю: посмотреть и больше ничего…

– Ты знаешь кто ты такой, баран? – спросил Магабеш.

Любопытный даже уменьшился в размерах, ожидая жесткого удара.

– Ты теперь царский воин! Понял, баран?!

– Да, конечно, понял…

– Вот и веди себя достойно, а не как баран! Знаешь почему этот лев такой большой? – Магабеш тыкнул пальцем в статую. – Это потому что он царю служит. А кто царю служит того хорошо кормят! Вот поэтому! Будешь хорошо служить и ты такой же будешь! Иди, а то укусит тебя! У, баран! – гаркнул Магабеш и под одобрительный хохот соплеменников швырнул вояку в общую кучу. Затем подойдя ко льву, посмотрел изваянию в глаза, дотронулся до гривы и тихо произнес:

– Э-э-э! Такой бывает? От сердца говорю: как живой! Да-а! даже зубы есть…

По темным коридорам дворца бродил Ургула в полном одиночестве. Мыслями своими еще погруженный в разговор с царем, он никак не мог понять: счастье улыбнулось ему или горе великое навалилось.

Навстречу ему гордо, да вразвалочку, с высоко поднятой головой плыл по залам Магабеш. Он уже успел раздобыть три субату, богато расшитых бисером, напялив их на себя все разом прямо поверх бараньей шкуры и заткнув за пояс дубину, имел вид такой гордый, будто владыка дворца здесь именно он.

– Э, командир, а где царь? – деловито спросил Магабеш. – Куда царь подевался, а? Я его тут по всему дворцу ищу. Кого ни спрошу – все молчат и отворачиваются. Почему?! Он зачем прячется, а? У него враги есть? Ты мне скажи – я тем врагам глотки резать буду! Ты мене знаешь! Я сказал – я так делать буду!

От этой непосредственности Ургула нервно засмеялся.

– Тебе зачем царь понадобился?

– Как зачем?! – по-детски удивился главарь амореев. – Слова хочу сказать!

– Какие еще слова?

– От сердца слова хочу сказать. Тебе знать зачем?! Ты ж не царь! Я ему сказать хочу!

– Понимаешь, царь Киэнгира – это очень большой человек. И просто так к нему не пускают.

– Почему?

– Ну… он очень занят.

– Э-э-э! – это означало, что в голове аморея началась непростая мыслительная работа. – Смотри, командир, мне вот ожерелье дали. – хвастался Магабеш показывая на своей шее драгоценность. – Настоящее серебро, сказали… Видишь? Много стоит, сказали!

– Магабеш! Это украшение на сбрую коня.

– Да, на коня! – радость в аморее забурлила и стала выплескиваться через край. – Конь, командир! Конь теперь тоже есть у меня! От сердца говорю: черный; настоящий большой конь! Я смотрел: белого нет вообще, черный как ночь! А коню ожерелье зачем, э? Ты что, командир, не понимаешь?! Коню сбрую надо! Ожерелье я сам заберу! Вот как делать надо! Чтобы всем хорошо было! Я теперь на большом черном коне ходить буду! Уважение иметь буду! Пусть все смотрят на меня как на господина! Как я выгляжу? Мне идет серебро, э?

– Тебе идет. – подтвердил Ургула.

– Как думаешь, мне подарят еще коней, э?

– Подарят, обязательно подарят. – вздохнул Ургула.

– От сердца говоришь?

– От сердца, от сердца…

– Тогда смотри: когда царя увидишь, скажи ему мои слова: если он боится врагов, скажи, чтоб больше не боялся потому что теперь я здесь. Вот поэтому! Так и скажи. Обещаешь?

– Обещаю… – ухмыльнулся Ургула. – Так и скажу.

Этана долго наблюдал, как амореи и уммиты заходят в город и тем рушат все его планы.

– Похоже Инанна уже выбрала победителя в этой битве. – сказал кто-то из военных.

– У богов своя воля, а у меня своя. – ответил Этана и дал приказ срочно покинуть земли Эреду.

Утро застало Лудингирру в опочивальне совершенно разбитым. Рана под левым плечом стала гноиться. Дамгула по просьбе мужа вывела его в сад и послала служанку в храм за лекарем.

К обеду пришел лекарь с таким скорбным видом, что Лудингирра почувствовал себя уже при смерти. Врачеватель сначала попросил госпожу удалиться, ибо негоже было добропорядочной жене присутствовать при великом таинстве исцеления, а затем привычным образом воскурил благовония и обработал рану священным маслом.