Luftwaffe-льники

Витя сопроводил арестованного куда положено, бодро протопав шестьдесят шагов. Комендант позвонил начкару Зайчику, известил о благополучном получении «груза» и поблагодарил за службу. До окончания наряда оставалось немногим более часа. Все шло не просто хорошо, а как нельзя лучше.

Так сложилось, что мне опять выпала очередь торчать на калитке. Я не был против. Погода радовала и не особо хотелось драить полы, наводя марафет перед сдачей караульного помещения.

В узкое окошко калитки больше похожее на бойницу, увидел как по асфальтовой дорожке, ведущей от здания прокуратуры, гремя мослами и шаркая кривыми ногами, ковыляет сутулый Витя Копыто. По мере его приближения, я отчетливо понимал, что в его позе присутствует что-то неестественное. Но что?

Курсант Копыто держал свои непропорционально длинные руки скрещенными на груди, а его автомат свисал через эти скрещенные руки, болтаясь на ремне почти у самой земли. Более того, в такт шагам Виктора, «калашик» раскачивался из стороны в сторону и периодически бился о кренделеподобные ноги нашего уникума.

 Когда Витька Копыто подошел непосредственно к воротам гауптвахты, я не знал плакать мне или смеяться. Внимание! Готовы?

Руки Виктора были надежно скованы наручниками в районе запястьев.

–Ну, *здец! Ты – долбо*бина Витя! Просто неисправимый кретин. Вот какого хуля, ты надел браслеты? Кто тебя надоумил? Назови мне имя и я лично его поцелую. Иди сюда, чудо в перьях, давай сниму.

– Не получится.

– Это еще почему, не получится? Еще как получится!

– Я ключ сломал.

 Что тут скажешь. Витя с поразительным упорством искал приключения на свою худосочную задницу. Шестьдесят шагов туда и шестьдесят шагов обратно. Этого было достаточно, чтобы свести на «нет» всю фантастическую удачу и небесную милость, которая методично спасала Витю весь сегодняшний день.

Обретя потерянный автомат и выйдя сухим из воды, любой другой человек  благоговейно молил бы небо и вел себя тише воды, ниже травы. Но Витя Копыто – это вам не любой. Это дурачина с большой буквы. Если бы существовало «Всепланетарное Общество Дураков, Идиотов и Кретинов», то Виктор по праву стал бы его бессменным председателем. Или на худой конец, самым почетным членом с удостоверением № 000001. Бесспорно его ждет колоссальное будущее. Так испытывать судьбу!

Похоже, ангел-хранитель устал от крендебубелей зарвавшегося отрока и решил тупо бросить его на произвол суровой судьбы. Ангела можно понять. Ну сколько еще можно испытывать его терпение? Пора и честь знать! Дальше сам, дорогой! За что боролся, на то и напоролся.

Оказать Витьке какую-либо помощь я не успел. Во внутренний дворик гауптвахты выглянул сержант Гнедовский и громко продублировал полученную команду.

– Курсанта Копыто к начкару!

– Ну, вот и все  Витя, иди. Привет Зайцу!

Витя грустно вздохнул. Скорбно опустив руки и волоча многострадальный автомат по асфальту, Копыто обреченно побрел в караулку.

Такого отборного по изощренности мата из уст интеллигентного и воспитанного лейтенанта Зайчика, завсегдатая театров и знатока всевозможных художественных выставок, не ожидал никто. Стекла в караулке дребезжали, стены тряслись. Все опасались, что офицерские вопли будут слышны в кабинетах военной прокуратуры или в комендатуре, расположенных в шестидесяти шагах от гауптвахты. Какое счастье, что лейтенант, кроме факта поломки наручников, не был в курсе подробностей поисков автомата! Визит «Кондратия» к нашему отцу-командиру стал бы неминуемой реальностью.

Когда словарный запас беснующегося начкара истощился, состоялась примерно такая беседа. Ну, почти такая.

– Виктор, друг мой! Ты не оставляешь мне выбора, милый! Пойми меня правильно. В описи караульного помещения числятся наручники. Одна пара и ключ к ним в количестве одна штука. Я должен это казенное имущество передать следующему составу караула. Который нас, может быть, несмотря на все твои титанические усилия, когда-нибудь, надеюсь, сменит. Что весьма сомнительно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Причем, прошу заметить, исключительно твоими стараниями, эти неприглядные обстоятельства и сложились. Согласен?

– Угу.

– Душа моя! Надеюсь, ты не станешь оспаривать тот факт, что этот аксессуар в свободной продаже отсутствует. У нас нет возможности для маневра и незаметной подмены наручников на исправный комплект. Так?

– Угу.

– Голубчик! Ключ, находящийся в единственном экземпляре, сломан. Заметь, любезный, сломан именно тобой. Когда ты, сокровище яхонтовое, пытался безуспешно освободиться из заточения оков собственной глупости. И теперь возможность снять эти наручники просто отсутствует. Верно?

– Угу.