Луг

Это было фиаско: хулиган, гроза моих друзей, схватил банку и открыл её. Таракан, существо совершенно чужеродное для детей нашего дома, побежал и взобрался на руку хулигана. Случившаяся немедленно истерика быстро привела к смерти таракана, потере сознания хулиганом, вызову охранников, запуску противопожарной сигнализации, исключению моего брата из школы на два дня и длинному и обидному выговору от главного эпидемиолога.

Скандал с родителями и обструкция, устроенная теми немногими детьми, которые с ним разговаривали, казалось, не волновали моего брата. Тем, что его сломило, был запрет приближаться к мусоропроводу.

...Это случилось, когда ему было тринадцать. Связь между нами, несмотря на то, что мы жили в одной комнате, почти прервалась. Он молчал или тихо ворчал, глядя в пол. За месяцы, прошедшие после того случая, я не заметил с его стороны ни одной попытки вернуться в подвал. Дорога в среднюю школу, в которой он тогда начал учиться, проходила мимо старого Большого зала, который временно использовался как склад (хотя его должны были вскоре превратить в упаковочную фабрику). Мой брат каждый день оставался в зале после уроков и посвящал час-другой лугу.

А что же луг? Уже два десятилетия туда не ступала нога человека, и я не уверен, помнил ли хоть кто-нибудь, как пройти к ведущей туда потайной двери. Система жизнеобеспечения работала как следует, вырабатывая воду и кислород, поставляя свет и тепло в нужное время. Хризантемы цвели великолепным жёлтым, и принии пели на головках чертополоха, хотя их уже не было слышно, потому что испортился микрофон. Внутри мир природы, попавшей в плен, существовал, как обычно, в то время как снаружи прогулочная дорожка, магазины и игровая площадка сменились кучами стройматериалов, ящиками, контейнерами и, самое важное, разного рода машинами. Там установили краны, автопогрузчики, и экскаватор, которые с ужасным шумом перемещали вещи с места на место. Среди всего этого сидел мой брат, вплотную к стеклу. По выражению его лица можно было подумать,что он слышит не шум моторов и звуки продолжительного пиления и сверления, а пение приний, на которых он смотрел.

Летом того же года, мы поехали в больницу, расположенную в другом, отдалённом, доме. Там я должен был пройти операцию на носовой перегородке. Мы привыкли ездить в ближайшие дома. До них можно было добраться на маршрутке через один из соединительных рукавов. Но чтобы попасть в то определённое здание меньше, чем за полдня (маршрутки не эффективны для таких расстояний), мы воспользовались метро. Туннели метро были такими старыми и сырыми, какими только и могут быть подземные туннели. Потрёпанные вагоны и объявление: "Осторожно, двери закрываются" - были новы и интересны для нас обоих. Это место было намного менее благоустроено и ухожено, чем наше здание.

В этом отдалённом здании был лес. Семьдесят на семьдесят метров, с зелёными деревьями и большими чёрными птицами, прыгавшими под ними, намного более солидными, чем наши принии. Лес мне очень понравился и даже немного пробудил угасший во мне интерес к миру природы, хотя в ту пору у меня появилось новое хобби: управление маленькой компанией по прокату воинов для компьютерных игр. Деньги, поступавшие от игроков со всего мира, были настоящими и вполне достаточными для мальчика, так что кружок любителей луга был давно забыт, но деревья в отдалённом здании были достаточно внушительными, чтобы заставить меня бегать вокруг стеклянного помещения и искать ящериц и бабочек, как когда-то.

Мой брат тоже осматривал лес, но не так увлечённо. Я был удивлён и разочарован. Он сидел себе на скамейке и спокойно смотрел на дубы, как будто такой лес был и у него дома. Я решил ни о чём его не спрашивать.

По дороге обратно, когда мы вернулись на станцию метро (я с повязкой на лице, но в остальном в полном порядке), мой брат нашёл паука. Родители его не заметили, но я увидел выражение лица брата и посмотрел в нужную сторону как раз вовремя, чтобы не пропустить находку. Это существо было меньше чем в компьютерных играх. Намного меньше. И паутина, которую он ткал, совсем не была такой симметричной, как её описывают. Паук, не больше булавочной головки с прикреплёнными к ней ножками, сидел в путанице нитей в углу станции. Глаза брата зажглись знакомым светом, которого никто не видел с того самого случая с тараканом полгода назад. Но потом случилось нечто, чего раньше я не видел: свет удалялся, поглощался и был притушен в один момент, но казалось, что он притаился и горит намного глубже, где-то там внутри тела. Брат знаками попросил меня вести себя тихо и с трудом оторвал глаза от паука.