Луидор

– Мы все несём бремя вины за смерть этого младенца. Ваша дочь уже заплатила за свои грехи. И я заплачу… – сказав это он ушёл. Я развернула свёрток. В нём лежал младенец, мальчик. Я сразу поняла, что это его отравили…моим составом. Я увидела следы отравления шафраном Но…самое странное заключалось в том, что мальчик всё ещё дышал. Для меня это явилось настоящим чудом. Его удалось вернуть к жизни. Я до сей поры благодарю Бога за спасение этого ребёнка, но сам он совсем не ценит свою жизнь. Он родился в объятиях смерти и она с ним по сей день. Я говорю о…Луидоре…

– Луидор? – Люмье, не мог поверить собственным ушам. Привычное хладнокровие полностью оставило его. – Нано, ты не могла ошибиться? Ты уверена?

– Я помню всё, как будто это произошло вчера!

– А кто родители Луидора? Твоя дочь? Ксавье?

Нано отрицательно покачала головой.

– Нет, не они. Мне не ведомо кто были родители Луидора. Что сталось с его матерью? Мне ничего неизвестно. Ксавье знал всё, но мне он ничего не сказал в тот день. Куда он ушёл и жив ли вообще,… я ничего не знаю.

– Нано? Хотя бы что ни будь вспомни, – взмолился Люмье, – любая мелочь может быть полезна.

Ни слова не говоря, старуха Нано спустилась и куда то ушла. Вскоре она вернулась со свёртком в руках. Она положила на стол перед Люмье и негромко сказала:

– Может это вам поможет. В него был завернут Луидор, когда его принёс Ксавье. Я хранила этот свёрток все эти годы.

Люмье с глубочайшим трепетом смотрел на запыленный кусок материи. Он мог многое прояснить. Выждав немного, он осторожно развернул материю и…оцепенел. Он с минуту не сводил взгляда с материи, а затем ни слова ни говоря, покинул дом старушки Нано. Оказавшись на улице, Люмье в глубочайшем смятенье прошептал:

– Святой Боже…королевские лилии…

Глава 21

Гостиница, со странным названием «Приют святого Августина» на улице Сен-Тома-дю-Лувр, рядом с отелем маркизы де Рамбуйе. Место, впрочем, как и название было выбрано вовсе не случайно. Почтенный мэтр Бю-Мартен, уважаемый владелец этого заведения, рассчитывал таким образом привлечь состоятельных клиентов. Хотя злые языки утверждали, будто название, недвусмысленно даёт понять грешникам, что они могут очистить от грехов во время поедания пищи или доброго сна. Сам мэтр, всячески отрицал подобные утверждения, называя её «клеветой завистников». Именно гостиница стала излюбленным местечком для Сен-Мара. Он нередко приезжал сюда за своим любимым каплуном. Происходило это в основном по вечерам, ибо день был полностью предназначен его величеству. В последние дни, эта привычка приобрела постоянный характер. Сен-Мар, всё чаще и чаще наведывался в гостиницу, чему несказанно радовался, мэтр Бю-Мартен. Ещё бы, такая важная особа и ужинает у него каждый вечер. Как же сильно расстроился бы почтенный мэтр, узнав о том, что вовсе не гостиница и даже не достойная пища привлекала королевского любимца, а нечто иное. И касалось оно той самой мимолётной встречи во время бала. Узрев однажды великого Монморанси, он уже не хотел упускать его из виду. К тому же, маршал имел привычку, по приезде в Париж, останавливаться именно в этой гостинице. По этой причине, Сен-Мар, не без основания полагал, что застанет его здесь, в случае, если он не ещё не уехал. Он усаживался в углу, дабы иметь возможность одновременно наблюдать за лестницей и входом. Попивая вино и поедая достойную пищу, которой никогда не бывало много, он следил за всеми, кто по тем или иным причинам вызывал у него подозрение. Маршала, он увидел в первый же вечер и с тех пор не упускал из виду. Однако только его. Несколько дней наблюдения позволили сделать ему простой вывод: Он ни с кем не разговаривает, не встречается и вообще ведёт себя незаметно. Сен-Мар, возможно и успокоился бы на этой мысли, но ей мешала другая. Монморанси не уезжал, следовательно он чего то ждал.