Луидор

Неделей спустя, поздней ночью, в одной из комнат замка Кастельнодари, что находился в окрестностях Тулузы, молодая женщина лет тридцати, стояла возле круглого стола, на котором стоял подсвечник с двумя горящими свечами, чернильница и чистый лист бумаги. У неё были распущены волосы. Облачение состояло из длинной рубашки и шёлкового халата. Женщина, поочередно бросала тоскливые взгляды, то на нетронутую постель, то на окно по которому громко стучали дождевые капли. Вот…

она издала судорожный вздох. Нежные черты лица выразили глубокую печаль. Она ещё раз тяжело вздохнула и…беззвучно заплакала. Всё ещё рыдая, она села за стол и макнув перо в чернильницу, стала медленно выводить ровные буквы:

Принцессе Конде!

— Дорогая, любимая, сестра наша, Маргарита! Обращаюсь к вам, с горячей просьбой, умоляю вас, приехать в Лангедок как можно скорее. Ибо вы единственная кто сможет образумить, остановить…вашего гордого брата. Годы тяжелейшего труда, славных побед и достойных наград, брошены в угоду безумию, имя которому вам хорошо известно. По прибытию из поездки, он тут же созвал городской совет, на котором объявил что собирается свергнуть кардинала Ришелье. Ваш брат приказал арестовать всех тех, кто поддерживает и служит его преосвященству. Он открыто назвал короля

«слугой кардинала». Он отправил послание с угрозами…его величеству. Он снаряжает армию. Послушной его железной воле, весь Лангедок вспыхнул пожарищем ненависти.

Вы даже не представляете что именно здесь творится. Голод, несчастья…обрели наконец виновника. Люди сотнями выходят на улицы и осыпают угрозами короля и кардинала. Они угрожают католикам. Ещё немного, и кровь польётся рекой. Ваш брат лишь поощряет такие действия. Днями и ночами, к нему поступают новые и новые люди. Обозы везут мушкеты и кулеврины, порох и припасы. Он создаёт армию…

Господи защити нас всех! Ещё есть время, спасите своего брата…

Ваша преданная сестра, герцогиня Монморанси!

Герцогиня Монморанси, запечатала письмо. Она уже собиралась позвонить в колокольчик, но за тем раздумала. Взяв подсвечник, она вышла из комнаты. Спустя несколько минут, она подошла к полуотворённой двери. Оттуда струился мягкий свет. Герцогиня, лишь слегка помедлив, неслышно вошла внутрь. Взгляду её предстал мужчина, с ног до головы, облачённый в доспехи. Он стоял спиной к ней и смотрел через окно на дождь. Это был герцог Монморанси, маршал Франции. Он даже не обернулся, когда появилась супруга. Но судя по его словам, он прекрасно понимал, кто именно вошёл к нему в комнату:

— Вы не спите?

— Как я могу спать, если вы стремительно приближаетесь к…эшафоту, — негромко ответила, герцогиня Монморанси.

— Я ещё никогда не проигрывал!

— Тогда вы бились за Францию!

Маршал повернулся и устремил на супругу проницательный взгляд, в котором различалось лёгкое смущение. Видимо, он прекрасно понял смысл сказанных ею слов.

— Я и сейчас буду драться за Францию! Я не претендую на престол. Дабы пресечь подобные слухи, я намереваюсь принять предложение…его высочества, герцога

Орлеанского. Он изъявляет готовность взять общее командование армией, на себя.

— Святой Иисусе, — в смятенье прошептала герцогиня Монморанси, на лице у неё появился отчётливый ужас, — речь больше не идёт о кардинале, это вызов королю Франции. Герцог Орлеанский, предъявил свои претензии на корону, такое решение будет равнозначно попытке свергнуть короля с престола.

Остановитесь, прошу вас, умоляю, остановитесь…

— Решение принято! — маршал отвернулся от супруги. — Его высочество прислал мне личное послание, в котором просил помощи. Я поддержу герцога Орлеанского, так как считаю его притязания на престол вполне справедливыми. Король, слишком слаб духом и слишком подвержен чужому влиянию. Я не собираюсь более служить такому государю.

— Она…истинная причина?

Маршал отлично расслышал вопрос, но не стал на него отвечать. Он не желал затрагивать столь болезненную для него тему. Супруга знала или догадывалась о его чувствах к королеве, и по всей видимости сумела сделать должные выводы.

— Вы совершаете одну глупость за другой. Один безумный поступок сменяется другим. И для того вам хватает храбрости…неужто недостанет смелости назвать вещи своими именами?

Маршал резко обернулся. Его взгляду предстало лицо полное печали и взгляд, полный нежности и скорби. Он, очень долго думал, прежде чем смог ответить:

— Я готов попросить прощения у супруги. За свои поступки, я отвечу лишь перед Господом!

— Остановитесь! — ещё более настойчиво повторила герцогиня. — Вы верно вовсе ослепли, ибо только слепец не видит куда ведёт этот путь.

— Не могу, я дал слово. — внешне спокойно ответил маршал. — За мной последовали тысячи людей.

Послушные моей воле, они стали врагами короля. Я не смогу предать этих людей.

— Тогда, выслушай последний совет. Веди собственную войну, но не поддерживай герцога Орлеанского.