Луис Альберто

Марианна не слышала, что отвечали ей соседи. Известие, что её дом продан, потрясло её настолько, что она на несколько минут потеряла сознание. А когда пришла в себя, то увидела, что она лежит на диване, на голове и на груди у неё что-то мокрое и холодное и в комнате остро пахнет нашатырным спиртом и валерьянкой. Подняв глаза, она увидела перед собой того мужчину, что открыл ей дверь. Он держал её пульс и говорил ровным и тихим голосом:

– Я – врач, а вы – моя пациентка. И я прошу вас на некоторое время отложить выяснение ваших дел. Помолчать и отдохнуть. Но сначала выпить вот это! – Из-под руки врача выглянула Паола с чашкой крепкого чая, который Марианна выпила медленными глотками. В голове её кружились и путались слова «продали дом»… «уехали»… «Стив Джонсон»… Так вот почему её прогнали, как собаку, из её же дома! Дом, оказывается, уже не её, он продан… Там новый хозяин, сеньор Стив Джонсон… Уж не тот ли это «учтивый» господин, который вышел на её звонок в какой-то грязной робе, не сказал ни одного человеческого слова, оттолкнул её своей толстой грязной лапой и ещё немного, не задумываясь, ударил бы?… Нет, одно сердце не в состоянии выдержать таких смертоносных ударов…

– Соседушка, милая, – ворковала добродушная Паола, – извините меня, что я так сразу и ляпнула вам про дом. Я и помыслить не могла, что вы об этом ничего не знаете!

– Паола, поверьте, вам не в чем себя винить, – слабо улыбнулась Марианна. – Я действительно ничего не знала о продаже дома, но ведь я к вам шла, чтобы звать вас на помощь: новый владелец даже не впустил меня в дом…

– Ещё чайку, Марианна? А может, вы голодны? Как раз время обеда? Ах, я совсем никудышная хозяйка, не предложила гостье даже перекусить! – хлопотала Паола.

– Спасибо, Паола. Я сейчас… сейчас встану. Мне уже лучше. А кто этот сеньор, что приводил меня в чувство?

– Это наш друг, он известный хирург и для тренировки пальцев стал заниматься ваянием. Брал уроки у Хосе. И так ему понравилась скульптура, так он ею увлёкся, что это из простой тренировки пальцев превратилось во вторую профессию, и так преуспел, что на днях в Галерее современного искусства у него персональная выставка. Ему предоставили два самых престижных зала. Марианна, – воодушевилась Паола, – уверяю вас, всё придёт в норму, ваши дети будут опять с вами, конечно, Луиса уже не вернёшь…

– Но дом? Что мне теперь делать? Куда деваться? Я не понимаю, как можно было продать дом и оставить всю семью без крыши над головой! У меня больше никогда не будет такого дома… А мои дети, где они?

В это время в комнату вошли мужчины – скульптор Хосе и его ученик профессор Диего Альмагро, и неприятный разговор оборвался. Тем более он был тяжёл для Паолы, что при всём желании она ничем Марианне помочь не могла. Она ничего не знала о том, что могло интересовать Марианну, и сама была расстроена и озадачена. Хосе же с мужской прямотой говорил, что всё случившееся похоже на детектив, сюжет и секрет которого ещё предстоит разгадать, и что новый владелец дома, ранее принадлежавшего семье Сальватьерра, ему давно подозрителен и неприятен.

– Я физиономист, – добавлял с улыбкой Хосе, – а ты, Паола, доверчивая павлиноглазка и в людях не разбираешься.

– Вот так, доктор, он меня обижает! – расстроилась Паола. – Почему я павлиноглазка?

– Потому что это очень красивая бабочка, которая летает, порхает, но в людях не разбирается! – посмеивался Хосе, стараясь хоть как-то разрядить неприятную атмосферу, вызванную неожиданным приходом Марианны, её проблемами, решить которые по-настоящему никто не мог.

За обедом говорили о разном, но как, ни старались Паола и Хосе развеселить Марианну, нм это не удалось. Она была абсолютно раздавлена жуткой новостью о потере своего дома и едва сдерживалась, чтобы опять не разрыдаться или не свалиться в обморок. Она говорила и улыбалась, но улыбка получалась вымученной, а разговор её постоянно сводился к её бедственному положению и к болезненному вопросу: «Где мои дети?» После обеда она улучила минуту и призналась профессору Диего, что ей необходимо проконсультироваться у психиатра, потому что её всюду преследует образ её покойного мужа, и она уже дошла до того, что принимает совершенно посторонних людей за мужа. Она немного разбирается в медицине, и, по её мнению, у неё развивается какая-то мания… Откровенно, как и полагается говорить с врачом, Марианна рассказала про встречу на корабле.

– Когда этот совершенно чужой человек начинал говорить, мне слышался голос Луиса Альберто, – с тревогой говорила Марианна. – Он держал своего ребёнка, а мне чудилось, что это мой муж Луис Альберто держит на руках маленького Бето – его манеры, его жесты, его повороты головы… И никакими уговорами мне не удавалось сбросить с себя это наваждение!…

– Это бывает, – успокаивал её профессор. – И это должно пройти само собой. Время вас вылечит. Время – великий лекарь.