Лук Будды (сборник)

И вот – Вифлеем. Как долог был к тебе путь, как безрадостен. Но что сравнится с крутизной последнего подъема! Он сразу узнал горбатый проулок, и куст шиповника со сломанной веткой, и эту выщербленную калитку. Во дворике толпился народ, но когда он подошел к дому, все почему-то расступились, давая ему дорогу.

Вот она какая. Синюшное лицо, голова набок. Крепкую нашла удавку. Глаза открыты, правый бликует, линза. Человеческому терпению тоже есть предел. Из угла старшая дочь глядит волчонком. Младшая, наверно, у соседей. Ничего ты здесь не выстоишь. Мертвые на вопросы не отвечают.

Он вышел на крыльцо. Идти было некуда, оставаться невозможно. Ноги понесли его наугад. Через несколько минут его нагнала Иезавель.

– А он мне про тебя рассказывал, – начала она без предисловий.

– Иаков?

– Велвл. Он говорил, что ты придешь. Когда мы одумаемся.

– Ты… ходила к Велвлу?

– Каждый день. Только сегодня не велел – чтобы я ему не мешала готовиться. А ты меня возьмешь с собой? Я уже не боюсь боли. Не веришь? Смотри, вот! – Она задрала подол и показала ноги в кровоподтеках. – А еще вот… и вот… – она с гордостью отгибала рукава, демонстрируя синяки и ссадины.

Тео онемел.

– Первый раз больно было. Но Велвл сказал, это пройдет. Все мы, от праматери Евы, развратные и подлые. Нам нравится, когда нам больно делают, и наказания мы не боимся. Потому что Бога не знаем. А вот я тебя сразу узнала!

– Он взял тебя силой? Почему же ты продолжала ходить? Он тебе угрожал?

Иезавель удивилась:

– Разве то, что он со мной делал, нехорошо? Но мне ведь нравилось. И мне правда уже не больно ни капельки. Велвл сказал, теперь мне не страшно будет умереть, потому что я исправилась.

– Твоя мать ничего про это не знала?

– Нет, я же была не готова. А вчера Велвл сказал: «Можешь ей открыть наши маленькие секреты».

– Секреты?

– Как я к нему ходила. Про Голду. Про Черную балку…

– Постой-постой. Причем тут Черная балка? И твоя сестра?

– Так записка-то у меня была, а Велвл ее прочел и уголок с «не» оторвал. Если, сказал, не сорвется, сегодня душа твоего отца покинет эту грешную землю.

Тео тряхнул головой: лицо девочки раздувалось у него на глазах, как капюшон кобры.

– А Голда?

– В Голду вселился дьявол. Он даже говорил ее голосом. Велвл пообещал выгнать его, если я точно опишу, где стоит ее кроватка. Жаль, что она все время молчит. Наверно, ей горло обожгло, когда дым изо рта выходил. Я тогда не спала и все-все видела!

– И все это ты вчера рассказала матери?

– Нуда. А она все неправильно поняла, потому что… потому что она… – впервые голос изменил ей.

Они были одни посреди голого поля. По ногам бил ветер. Слепило солнце – ацетиленовая горелка.

– Возвращайся, – сказал Тео.

Иезавель быстро вложила ему что-то в руку и побежала.

– Подожди! Ты говорила, что Велвл готовится…

– К нему должен приехать один тип. Какой-то Мессия.

Когда она скрылась из виду, он разжал кулак. Это было серебряное колечко.