Лук и Красные Холмы

Но при этом искренне, до печенок истово считал, что в основе своей коммунистические идеалы общества, свободного от корысти, пороков, религиозных заблуждений, вранья и узколобости — единственные, ради которых стоить жить и строить свое и общественное светлое будущее. Но теория — это одно, а практика, реальность — это… это… как бы это сказать… реальность пока еще не дотянула до приемлемой степени воплощения… Дебилов много.

Не лезть каждый раз на рожон — ума и опыта у Лука хватало, пусть и не всегда, однако "понять жизнь", внутренне принять для себя двойную мораль бытия, "идейно" слиться-смириться с нею — это было ему не по силам и не по нраву.

— Только что кипяток набирал, смотрю, а тубзик, туалет, который у нас, типа, "на ремонте", ну, который возле проводника, элементарно доверху набит коробками какими-то…

— Да… обычное дело… Спекулируют дефицитом, суки, в Москву одно возят, обратно другое. Вон, и вон, и вон там — все полки под потолком ихними тюками да мешками заняты! А в вагоне-ресторане здешнем так и вообще черт те что! Хочешь жить — умей вертеться, место хлебное. Чучмеки вообще умеют устраиваться, у них все схвачено… В наших краях, в Актюбинске, тоже самое.

В вагоне-ресторане Лук не был, по скудости капитала, но охотно верил в услышанное. Вот, такие примерно разговоры со случайными соседями-попутчиками проводил идеалист Лук — и получал в ответ примерно сходную реакцию: все всё знают-понимают, но биться за социальную справедливость не спешат, ибо все очень мудрые и смирные, особенно когда трезвые…

Эх, есть в этом определенная правда: лучше потерпеть часок или денек, сойти на перрон в точке назначения и навсегда забыть об этом душном, грязном, неудобном вагоне. А там, за перроном и вокзалом, уже Ташкент, гостиница, прекрасные незнакомки, романтика дальних странствий… Положительная характеристика для восстановления в вуз! О, вот что главное! Презреть фигню и думать о высоком! Да и ехать осталось меньше половины суток!

Но нет! Даже здесь судьба решила проверить Лука на прочность, пусть и не по-серьезному, а так, легкий щипок за мягкое место, просто, чтобы не забывал злиться-ругаться на матушку-судьбу! Короче говоря, поезд "МОСКВА-ТАШКЕНТ" опоздал почти на семь часов против графика. Мало того, что для оголодавшего Лука это дополнительное свинство бытия оказалось нешуточным испытанием, так и дальнейшее осложнилось резко: ведь одно дело днем оказаться в незнакомом городе, в поисках нужного адреса, а другое дело к ночи, когда рабочий день везде закончен, когда уже столовые и магазины продуктовые закрыты. На такси денег нет, только на общественный транспорт, с нечастыми пересадками.

Район Чиланзар (там где-то, в недрах его, ведомственная гостиница, пункт назначения) — новый район, как и все в недавно отстроенном Ташкенте, перенесшем сокрушительное землетрясение… Ташкентцы Анвар Вахидов и Сашка Навотный, однокурсники Лука, рассказывали ему про Ташкент, и про этот самый Чиланзар, самый хулиганский район, и про ташкентскую уличную шпану… Значит, надо быть аккуратнее… Особенно вечером. Ну, когда же!?

Лук изнывал от жары и нетерпения, Лук хотел жрать, хотел вырваться из вагона, хотел погулять по незнакомому городу, и потом устроиться солидно и взросло в ведомственной гостинице, свести знакомство с будущими коллегами по экспедиции, а тут какая-то задрипанная станция… Сары Агач называется… Казахская ССР. До Ташкента рукой подать, километров двадцать по прямой, люди говорят, а то и меньше, но встали мертво! Полчаса поезд стоит, час, полтора, два… Да ёлки же палки!

— Э, когда поедем-то? Навсегда, что ли, застряли здесь? Сколько можно!?

— Скоро поедем, скоро… Откуда я знаю, почему стоим? Я проводник, слушай, я не машинист, я паравоз-маравоз возить не умею. Значит, надо им так. Скоро поедем.

Уже смеркалось, когда, наконец, локомотив электропоезда, нехотя и словно бы с досадой, ткнулся фигурными сцепочными причиндалами в подставленную морду первого вагона — чавк-чавк, дрынь-брынь, чмок-чмок… Теперь он не просто транспортное средство на электрической тяге — теперь он полноценный поезд! Позвонки вагонов, составленных в унылую пыльную летку-енку, осторожно стукнулись друг о друга, примеряясь к новой руководящей голове — все цело, все работает… Секунда молчания… Поехали! Медленно и осторожно — а куда спешить весенним вечером в полупустыне, битком набитой рельсами, пылью, придорожными будками, бочками, фонарями, запахами, человеческой суетой, мухами?..

Только мух не хватало измученной душе!

Лук заранее, в тамбуре еще, приладил за спину рюкзак, и самым первым из всего вагона (кроме проводника, разумеется) выпрыгнул на перрон Ташкентского вокзала. В лето!

Минут пятнадцать кружил он по привокзальным окрестностям, в попытках найти нужную остановку с нужным транспортом… Прохожие отвечали разное, указывая противоположные направления, но, наконец, попался на глаза и автобус с "правильным" номером, как и в шпаргалке написано, и вот уже Чиланзар, и та самая улица…

Но гостиница никак не хотела находиться, а редкие прохожие никогда о такой не слыхивали…