Лук и Красные Холмы

Через час он это узнает — закричит от радости и подпрыгнет до самых небес! Или наоборот, если вдруг… мало ли… Но нет, лучше не думать о плохом! Ведь он никому не причинил хоть сколько-нибудь большого зла: он не воровал, не доносил, не мешал другим жить своей жизнью… Были за ним грехи, но он искренне и глубоко их осознал! Он станет прилежно учиться и не будет впустую переть на рожон, пустыня очень многому его научила! Кызылкум — это мощь!

Вспомнить, хотя бы, как однажды ночью под Самаркандом он принимал ванну в природном горячем источнике. Или как ел собачатину, суп "посинтхан" в корейском ресторане… Или как загибался трое суток от дизентерии в одном из походов… Нина Ивановна даже с довольствия сняла на это время, типа, деньги Луку сэкономила… А какой шок и ужас он испытал, узнав, почему в туркменском Ташаузе, где мельком побывал Лук, практически во всех домах лежит на полке паяльник!.. На котором местные по вечерам раскаляют катышки с опиумом и вдыхают через соломенные трубочки заветный дым… Да, Лук видел все это, да и многое другое, к прежнему легкомыслию нет возврата и не будет отныне!

Лук стоит под дверью деканата и ждет, когда ему сообщат… Девица-секретарша попросила его подождать, а до этого не сразу поняла, о чем Лук речь ведет… Это плохой знак… Но Лук верит и надеется!..

Но Лук надеется и не знает, что в деканате родного факультета никому даже в голову не пришло выносить на рассмотрение заявление этого Лука с его жалкими справками-характеристиками! Вопрос о его восстановлении даже близко никем не поднимался и не рассматривался…

Умение держать удар не делает жизнь легче, но помогает жить дальше. Девица вышла в коридор, вручила оглушенному Луку его папку с бумажками и не то, чтобы равнодушно, а как-то даже весело, хотя и без злорадства, сообщила об отказе.

И Лук опять, уже не в первый раз своей короткой жизни повис между небом и землей…

Конечно, жизнь на том не заканчивается, он ведь мужик, с черной тоской он справится, без рыданий и стонов, где-то друзья помогут, где-то родная страна… И прежде всего — сам, конечно!.. А сегодня-то и завтра как жить!?

Лук, никого и ничего не видя по сторонам, идет через Университетскую площадь… Куда и зачем?.. Звонить?.. Кому?.. Лук достает из папки уже никому не нужную справку — и рвет ее в клочки! Рвет, и тут же горько жалеет об этом! Она ведь память, черточка, пусть и небольшая, процарапанная по руслу его жизни. Ладно, это поправимо. Он съездит на днях в институт ВСЕГЕИ, встретит Козырева, Козюренка, ну… наврет им чего-нибудь — и справку восстановит! Козюренок остался должен Луку бутылку грузинского коньяка, в старом споре насчет бросания курить, но Лук, планируя посетить ВСЕГЕИ по поводу справки, не собирается качать права, он стыдливо понимает, что спор все-таки проиграл, однажды спьяну закурив за рулем в кабине маматовской машины…

И мало ли… Быть может, Лук нагрянет еще раз, в составе геологической экспедиции, туда, промчится по заветным пескам, с превеликой радостью в сердце увидит старых знакомых, древние города, базары, оазисы!.. А справку просто сохранит для истории! Так думает Лук и пока не ведает, не представляет — куда именно вихри дней, часов и минут повлекут его дальше, по новой жизни, прочь от старой… такой безмятежной и по-своему уютной… имя которой — юность.

Он не знает, что уже никогда в жизни своей, никогда и ни разу, нет, никогда не увидит ни местечка Учкудук, ни Искандера, ни Ани Шашковой, ни Олега Николаевича, ни Козюренка, ни обезумевшей от жажды старой верблюдицы, из последних сил бегущей к ведру воды!.. А те события, что доверху захлестнули его память и сердце весной и летом теперь уже далекого года, так и останутся в памяти и в сердце… навсегда…. Навсегда.

Ничего страшного, Лук, жизнь такова.

Навсегда — это, примерно, как навеки, тоже не надолго.

А пока живи дальше, Лук, ищи, и что-нибудь обрящешь!