Лук и Красные Холмы

Искандер угощает Лука остатками вчерашнего застолья: остывшим шашлыком, холодным, но все равно очень вкусным, мягким лавашом, зеленым чаем с конфетками, и рассказывает новости, накопившиеся за время Лукова отсутствия. Мудрый Козюренок опять оказался совершенно прав — третий день уже стоит гудеж: сошлись "за дастарханом" три полевых начальника, все старинные приятели, Козырев один из них. Утром он отвез его в соседний городок, жену встречать. Там их подхватит Толик и к вечеру привезет обратно. Оказывается, у Козырева есть молодая жена, лет на двадцать с лишним его моложе, также геолог, должна присоединиться к их команде и теперь до самой осени. И это очень хорошо, потому что она будет уберегать шефа, мужа своего, от ненужных излишеств. Осточертело каждый вечер видеть рожи пьяные, а куда денешься: Искандер то помоги, Искандер это привези… Искандер трезв, он Верке дочерью поклялся, что не будет пить за рулем, а Володе Маматову бара-бир, он безо всяких запоев каждый день готов кирять, и киряет. Утром с Козыревым проснулись в шесть утра, опохмелились по стакану — и спать. Потом уже проснулись ближе к полудню, собрались все месте — и опять веселье до глубокой ночи! Звонили в Ташкент по телефону, по поводу зарплаты и прочего. Там, вроде, обещали премиальные выписать в честь давно прошедшего девятого мая, да что-то никак не поступят они в платежные ведомости. Козырев позавчера хватился патронов — так Искандер ему с третьей попытки доказал, вспомнить помог, что все они "утилизированы по соответствующему акту". Маматов, слава богу, подтвердил, при нем было. Козырев по этому поводу даже разозлился на Лука, главного "растратчика", то есть стрелка-снайпера, но, поскольку все везде тихо — успокоился, и больше не вопит. А тут еще была потешная история! Искандер вчера собрал желающих и повез в ближайшую баню, это километров десять пути. Нина Ивановна приболела чуть-чуть, поэтому Аня Шашкова была единственная среди них особа женского пола, а всего их пятеро было, вместе с Искандером, Олегом Николаевичем… Приехали на место, купили билеты, взяли тазики, свое мыло, все дела, у кого-то веник… Мальчики налево, девочки (Аня Шашкова) направо, кто помоется первым — ждет оставшихся на лавочки в тени, перед баней.

— На скамейке.

— Чего?

— На скамейке, говорю. В Питере говорят: на скамеечке. А на лавочке — это скобарское определение.

— Но у нас же не Ленинград! На лавочке… на скамеечке… Помылись, все путем. Самым последним вылез Витька Багун, это парень с нами был, тоже водила грузовика у соседей, вчера уехал. Ждем его, остальные уже на месте, на скамеечке, все из себя чистые, довольные, только, вот, Аня какая-то примороженная сидит… Искандер заметил это дело, подсел поближе и спрашивает, что, мол, за дела? Ошпарилась, обворовали?.. Заболела? — Нет, нет и нет. Все на месте, здорова, но… Что — но? Что там, раскалывайся, дескать!.. Упирается, мнется рассказывать, вроде как стесняется. Но — все-таки — раскрутили на правду. Как потом все смеялись! И Аня смеялась, когда ей объяснили особенности здешние, она-то первый раз в местной бане побывала. Геологи-мужики всей компанией мыться пошли, голышом, но нормальному русскому обычаю, а местные-то моются в трусах!

— Хорошо, хоть, не в кальсонах.

— Ну, да. Ну, у них свои порядки, у геологов свои, никто никому не мешает. Если бы они, Аня с Ниной, вместе пошли, то никаких проблем бы и не возникло, но Аня-то одна-одинешенька в свою половину зашла, и тоже голенькая, как положено в Европе! А там абсолютно все девки да тетки местные в трусах и лифчиках, иные и в рубашках!

— Вот, она заходит туда, Венера Меловская, с тазиком под мышкой…

— Милосская.

— Ну, Мелоская… одна фигня. Главное — голышом! А они, такие, зырят на нее во все глаза из всех углов! Она, говорит, чуть сознание не потеряла от стыда и ужаса! И главное дело, понять ничего не может, спросить-то не у кого! Кое-как ополоснулась — и бежать!..

Луку история очень понравилась, и даже взволновала, когда он представил воочию некоторые реалии услышанного.

Свой рассказ он уместил в две фразы: в походе все нормально прошло, жалоб и происшествий нет.

Потом Искандер помог Луку выбрать койко-место получше, потом приятелей обуяла страсть к порядку, и они решили избавить комнаты барака от "пушнины", множества пустых бутылок вдоль стен, оставленных повсюду предыдущими постояльцами.

— Ты чего, это не мы! Это за три дня картографы накопили. Да эти картографы еще больше наших пьют! А так мы сейчас сдадим — и бабла накосим! Ну и что, что воскресенье? Сегодня магазинщик работает, это я точно знаю! Ты куда, Лук?

— В чулан, за крафт-мешками, я там приметил. — Луку очень понравилась идея сдать бесхозные бутылки. Ведь ему еще и Козыреву четыре рубля надо будет отдать, Маматовым зажиленные. — В мешки всю пушнину погрузим, не по карманам же ее рассовывать.

— Дело, неси!