Лука

Мир замедлился, сузился, его легкие сжались так, что он едва мог дышать.

— Что ты сказала?

— Маттео не твой. — Джина одарила его жестокой улыбкой. — Я спала с другими мужчинами до того, как мы провели ночь вместе. Многими мужчинами. Когда я забеременела, я подумала, что ты можешь подарить нам лучшую жизнь, и сказала, что ребенок твой. Я думала, мы полюбим друг друга. Но ты не любил меня. Каждую пятницу ты проводил с Мартой, а всю оставшуюся неделю не приходил домой, а если и приходил, то только ради Маттео. — Она подняла пакетик с белым порошком. — Мне нужно было что-то, чтобы сделало бы это терпимым, но я не могла позволить тебе узнать правду. Ты так ответственно относишься к деньгам. Поэтому я нашла другой способ расплатиться с дилерами.

Не имея ничего, что можно было бы бросить, и нерушимое правило бить женщин, вбитого в него с самого рождения, он ударил кулаком по семейной фотографии, которую они сделали вскоре после рождения Маттео. Стекло разбилось, и фотография упала на пол.

— Убирайся.

— Тебе просто нужно немного остыть. Я возьму Маттео…

— Ты, блядь, под кайфом, Джина. Ты бросила его на весь день. Меня тошнит при мысли о том, сколько еще дней он провел в слезах, грязный, голодный и одинокий в своей кроватке. Может, у него и нет моей крови, но мое имя значится в его свидетельстве о рождении, и я был частью его жизни с той минуты, как он родился. Пока ты не приведешь себя в порядок, и я не уверюсь, что с тобой он будет в безопасности, ты его не получишь. Собирай свои вещи и убирайся к чертовой матери.

Она горько рассмеялась.

— Ты собираешься присматривать за ним? В одиночку? — Она ухмыльнулась, покачнулась на ногах и встала. — Он не твой сын, Лука. Ты растил ребенка другого мужчины.

Он глубоко вздохнул, потом еще раз. За всю свою жизнь он никогда не испытывал такой ярости, никогда не чувствовал себя настолько преданным.

— Пять минут. Если ты не уберешься отсюда, я тебя вышвырну. И считай, что мы разведены.

— Ты не можешь развестись со мной, — ухмыльнулась она. — Коза Ностра этого не допустит. Мы вместе на всю жизнь, Лука, дорогой.

— Джина, черт возьми. Неужели ты думаешь, что после того, что ты сделала, они удержат в меня в повторной женитьбе? В нашей семье нет ничего важнее сына. Семейный бизнес передается от отца к сыну. Это наше имя. Это наша родословная. Это то, что отец может дать своему сыну. Я позвоню Чарли Нейлсу, как только ты выйдешь.

Чарли Нейлс был адвокатом криминальной семьи Тоскани, законным адвокатом, у которого не было проблем с работой на мафию.