Лука

— Он вырос в итальянской семье, bella. Мы — ласковые люди, где все целуются, и он видел такую привязанность между моей сестрой Анжелой и ее бойфрендом, и моим братом Алексом, и многими подружками, которые появлялись за завтраком только для того, чтобы быть замененными на следующей неделе. Если ты собираешься быть со мной, тебе нужно привыкнуть.

Будет ли она с ним? Конечно, они работали вместе, чтобы поймать Гарсию. Но смогут ли они стать чем-то большим? Он, казалось, принял одностороннее решение об их статусе отношений, и, если бы он был нормальным парнем с нормальной работой, она была бы счастлива узнать, что он хочет, чтобы они были вместе. Он был ей очень дорог, и чем больше времени она проводила с ним, тем больше он ей нравился. Он был вежлив и заботлив, когда она рассказывала ему о своем прошлом, и он никогда не выказывал ревности или обиды по поводу ее отношений с Дэвидом. Он был яростным защитником, забавным и обаятельным, он явно любил свою мать, братьев и сестер и был обожаем своим сыном. Так непохоже на стереотип типичного гангстера.

И все же именно таким он и был. Хотя он никогда не произносил этих слов, она знала, что он был в банде. Как, по его мнению, сложатся их отношения? Его друзья и семья не будут ей доверять. А что, если он скажет ей, что совершил что-то противозаконное? Она окажется в конфликтной ситуации, ее осведомленность сделает ее соучастницей преступления. Конечно, конфликты были бы наименьшей из ее забот, если бы агент Палмер узнал, что она поделилась полицейской информацией и объединила свои усилия с Мафией, чтобы выследить Гарсию.

Хотя она смело заявила, что готова пойти на риск и сесть в тюрьму, чтобы поймать Гарсию, она не думала об этом на самом деле. Да, она была готова рискнуть своей карьерой, чтобы поймать его, но она не была готова рисковать своей свободой. В ту ночь, когда она встретила Луку, она впервые задумалась о том, что, может быть, есть что-то еще, ради чего стоит жить, и теперь, когда он в идиллической сцене обнимал ее в своей залитой солнцем кухне, которую она никогда не позволяла себе представить после смерти Дэвида, было все по-другому.

Конечно, он не просто чмокнул ее в губы, нет. Маттео стал свидетелем полноценного поцелуя, с языком во всех неподходящих местах (когда за тобой жадно наблюдал шестилетний ребенок), руками на заднице (слава Богу, он не мог видеть это за ее спиной).

— Ты сладкий на вкус, — сказала она, облизывая губы.

— Ты на вкус как секс, — прошептал он ей на ухо. — Если бы Маттео не было здесь... Я бы привязал тебя к столу, облил сиропом и слизывал его, пока ты не умоляла бы меня позволить тебе кончить.

— Почему все должно сводиться к сексу с тобой? — Ее глаза расширились, а во рту пересохло.

— Я любвеобильный мужчина.

— Это точно подмечено, — тепло растеклось между ее ног. — Я очень рада, что мы не одни и у нас есть твоя мини-копия чтобы остудить жар. Вы двое так похожи, что это пугает.

— Я же сказал. — Лука напрягся и отстранился. — Мы совсем не похожи.

— Но это правда, — озадаченная, она успокаивающе провела пальцем по его подбородку.

— У тебя та же форма лица, тот же изгиб бровей, те же глаза и нос. Волосы у него такие же волнистые, как у тебя, хотя и темные. У вас обоих карие глаза…

— Габриэль, — рявкнул Лука, его голос разнеся по всей комнате. — Я знаю, что у тебя добрые намерения, но ты видишь то, чего нет. Он похож на Джину. Он не похож на меня. Не может быть, чтобы он был похож на меня. Какого хрена ты все время об этом говоришь?

Она взглянула на Маттео, который застыл на месте, кусок блина свисал с его вилки в нескольких дюймах от рта. Ее сердце откликнулось на него так же, как и к Максу, когда она увидела его в тот первый день в приюте, съежившегося в углу. Она лучше, чем кто-либо другой, понимала, каково это — потерять кого-то, но обременять Маттео своими проблемами было неправильно.

— Прости нас, пожалуйста, дорогой, — она улыбнулась Маттео, чтобы он не подумал, что что-то не так. — Я собираюсь украсть твоего отца на секунду. Я думаю, Макс будет счастлив попробовать этот блин на твоей вилке, — она с силой толкнула Луку в сторону спальни.

— Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

Если бы она не была так рассержена, потрясенное выражение лица Луки было бы почти комичным, как и его нехарактерная покорность.

— Не кричи на меня, — она ткнула его в грудь, закрыв за собой дверь спальни. — И переступи через себя. Я не знаю, в чем твоя проблема, но точно не в это красивом, милом маленьком мальчике, абсолютно обожающего тебя и отчаянно желающего почувствовать связь с отцом, которого он любит. Может быть, у него есть некоторые черты Джины. И что? То, что она не была идеальной матерью, не делает его менее твоим сыном.

Лука провел рукой по комоду, разбив вазу о стену. Осколки керамики попадали на пол, как пурпурный дождь.

— Мои отношения с Маттео — это мое дело. Ты ничего обо мне не знаешь. Ты ничего о нем не знаешь. Он не нуждается в твоей защите. Он совершенно счастлив. Он понимает, почему все так, как есть.