Лука Витиелло

— Поручу это Нине. Ради приличия она устроит целое шоу, — ответил я. А затем кое-что вспомнил. — Ты говорил Данте или Скудери что-нибудь о смерти отца?

Маттео покачал головой.

— Ты же Капо. Это твоя обязанность.

Мы вошли в лифт, и я показал Маттео список пропущенных звонков.

— Полагаю, кто-то еще доложил им.

— В таком случае нам стоит выяснить, кто это и обстоятельно обсудить, — его губы дернулись.

Я кивнул. Груз ответственности, который свалился с моих плеч после смерти отца, сменился иной ответственностью. Семья нуждалась в сильном Доне.

— Ты будешь куда лучшим Капо, нежели наш отец, — произнес Маттео.

Маттео и я вошли в загородный дом Витиелло. Стояла странная тишина. Я полагал, что Нина будет плясать на столах. Маттео бросил на меня вопросительный взгляд.

— Нина? — позвал я.

Никакого ответа. Мы достали оружие и двинули вверх по лестнице.

— Где охрана? — пробормотал Маттео.

Это был вопрос, которым я тоже задавался. Нина все еще была возможной мишенью для нападения, если только она не была причастна к смерти отца.

Мы не нашли ее в спальне, когда откуда-то из коридора раздался сдавленный смех. Маттео и я направились на звук из спальни отца и нашли там Нину, сидящую на полу среди порезанной одежды. В одной руке она держала ножницы, в другой - полупустую бутылку самого дорогого виски отца. Ее тонкая ночнушка была вся в крови от ран на руках и предплечьях. Они могла ранить себя спьяну, пока кромсала отцовские костюмы и рубашки.

Нина взглянула на нас рассеянными, полными слез глазами.

— Он мертв?

— Подыхал в муках, — ответил я ей.

Нина откинула голову назад и издала очередной сдавленный смешок, который превратился в всхлип. Она подняла руку, держащую ножницы, чтобы скинуть со лба прядь волос. Я быстро схватил ее кисть и вытащил ножницы из ее хватки, прежде чем она нечаянно выколет себе глаз. Она вцепилась в мою рубашку, когда я помогал ей подняться на ноги.

— И что теперь будет со мной? — пробормотала она.

— В смысле? — спросил я, пытаясь избавиться от хватки Нины, не переломав ей пальцы, но довольно быстро стало очевидно, что она не может стоять самостоятельно.

— У меня нет ничего... ничего. Твой отец отнял мое наследство. Он не хотел, чтобы я была счастлива после его смерти.

Он не желал, чтобы кто-либо был в принципе счастлив. Маттео взглянул на меня. Я подозревал, что папаша найдет способ изгадить Нине жизнь даже после своей смерти.

— Прими душ, Нина, — приказал я. — Мы поговорим, когда ты протрезвеешь.

Я отвел ее в ванную, включил в душе холодную воду и усадил ее под ледяные струи воды. Она резко вздохнула.

— Мы ждем внизу. Поторопись. Нам многое нужно обсудить, — произнес я и вышел вместе с Маттео.

В семье Нины были простые Солдаты. Скорее всего, именно потому отец ее и выбрал, ее происхождение гарантировало, что близкие не будут вмешиваться и он сможет издеваться, сколько ему заблагорассудится. У Нины не было ничего.

— И что ты собираешься делать? Полагаю, ты не будешь заставлять ее вновь выйти замуж?

— Нет, — тут же ответил я. — Позвони Чезаре, пусть отправит пару человек, которым мы можем доверять, чтобы они охраняли Нину. Не хочу, чтобы рядом с ней были люди отца.

Мы направились на кухню, которая тоже была пуста. Неужели все свалили, стоило им только узнать о смерти папаши? Я включил кофемашину, пока звонил Бардони. Он сразу же ответил.

— Лука, какой приятный сюрприз.

Я поморщился.

— Почему Нина осталась в доме одна?

— Отец оставил мне распоряжение в случае его смерти. Весь вспомогательный персонал должен был перестать прислуживать Нине, она также должна съехать.

— Мой отец мертв. Сейчас Капо я. Все принадлежит мне, я решаю, как все будет. Ты больше не отдашь ни единого распоряжения, сперва не проконсультировавшись со мной, уяснил? — я в бешенстве повесил трубку.

Маттео подошел ко мне.

— Чезаре пришлет двоих.

Я готовил кофе, пытаясь унять свой гнев. Раздались шаги, и вошла Нина. Она была бледна и без макияжа. В этот момент она выглядела младше своих тридцати пяти лет, напоминая мне ту девушку, которую отдали на милость отца много лет назад. Он заставил пройти ее через ад, потому я не ненавидел ее настолько сильно, насколько должен был за то, как она относилась к нам, когда мы были мальчишками.

Она была одета в черное платье без рукавов, которое не скрывало синяки на ее запястьях, предплечьях и лодыжках. Она взглянула на меня и Маттео так, как часто смотрела на отца, и обняла себя руками.

— Вы вышвырнете меня на улицу, не так ли?

Я наполнил чашку кофе и подошел к ней.

— Выпей.

Она взяла ее дрожащими руками, глядя на меня как побитая собака, ожидающая наказания от хозяина. Блять. Я предпочитал сучью натуру Нины. Она сглотнула, затем посмотрела на Маттео.

— Я могла бы... может, ты... я...

Маттео поморщился. Она предлагала ему себя, будто бы думала, что он хочет этого.

— Нина, — просто сказал я, и она тут же посмотрела на меня. Отец проделал фантастическую работу по тому, чтобы сломать ее. — Я оставлю тебе дом. Делай с ним все, что хочешь. Продай или сожги - мне похуй.

Ее глаза расширились. На рынке дом стоил порядка пятнадцати миллионов долларов.