Лука Витиелло

Ария склонилась надо мной, ее взгляд скользнул по моим груди и прессу. Ее выражение лица не было соблазняющим, Ария любовалась мускулами, но я знал, что это завело ее, так же как я сходил с ума от желания при виде ее тела Арии. Я протянул руку и провел кончиком пальца по ее розовому сосочку. Каждый миллиметр Арии был идеальным, не только ее внешний облик, но и внутренне. Я был с огромным количеством красивых женщин, которые удовлетворяли все мои желания. Женщинами, которые не знали обо мне ни капли правды, женщинами, которые не хотели знать обо мне больше, чем я мог им предложить.

Я брал все, что хотел, ни на гребанную каплю не заботясь об их чувствах, выбирал их по взгляду, размеру сисек или же форме губ, по умелости их языка и готовности подставить задницу.

Ария была единственной женщиной, которую выбрал для себя не я сам и которую, вероятно, никогда бы не выбрал. Если бы отец дал мне шанс выбрать кого-нибудь из Синдиката, я была выбрал какую-нибудь другую девушку, потому что с первого взгляда на Арию я хотел защищать ее. Даже тогда в глубине души я знал, что женитьба на ней поставит под угрозу все, что я так тщательно выстраивал. Свадьба на Джианне была бы безопасным решение, потому что, учитывая ее личность, не составило бы никакого труда вести себя с ней как сволочь, придерживаться маски монстра. Но с Арией это было заранее проигранной игрой. Самой опасной из всех, в которые я играл.

Какого хера она со мной делала?

— Твоя грудь чертовки идеальна, — произнес я, прерывая тишину, нуждаясь в том, чтобы нарушить этот сводящий с ума момент.

Ария погладила пальцами шрам у меня на животе.

— Откуда этот шрам?

Безопасная территория.

— Мне было одиннадцать, — воспоминания заполнили меня, пробираясь сквозь другие. Куда худшие.

Шок отразился на лице Арии. Она знала, какая история за этим последует. О мальчике, который впервые убил в одиннадцать, а потом стал монстром. Сыном своего отца. Может, люди опасались меня и прежде, но впервые я заметил, что другие люди смотрят на меня, как на кого-то, кого стоит бояться, именно после первого убийства.

— Семья не была такой же единой, как сейчас. — начал я, рассказывая, с чего все началось, как я стал членом мафии. Даже тогда я не испытывал чувства вины из-за убийства человека. Убийство отца вновь нарушит стабильность в Семье, если я не буду осторожен.

Ария напряженно наблюдала за мной, но без неадекватной очарованности или благоговейного страха, с которым на меня обычно смотрели во время этого рассказа.

— Тогда ты впервые убил, да?

— Да, первое убийство из многих.

Я не знал наверняка, сколько человек я убил. Не только потому, что в пылу перестрелки никогда не было наверняка понятно, чья пуля достигла своей цели - моя или Маттео, но и потому что в какой-то момент я перестал считать. Разве имело значение, сколько я убил человек - двадцать, пятьдесят или сотню?

Пальцы Арии все еще поглаживали мой шрам, но я сомневался, что она замечала это. Она была полностью сосредоточена на моем лице.

— Когда ты убил в следующий раз?

— В ту же ночь. После того, как убил того мужика, я сказал Маттео спрятаться у меня в шкафу. Он стал спорить, но я был мощнее, так что запер его там. К тому моменту я потерял уже достаточно много крови, но адреналин бурлил внутри меня, и я все еще слышал звуки выстрелов с первого этажа, так что направился туда, прихватив свое оружие. Мой отец отстреливался от двух нападавших. Я спустился по лестнице, но на меня никто даже не обратил внимания, и тогда я выстрелил в одного из них. Отец ранил в плечо второго.

— Почему он не убил его?

Ох, Ария, такая невинная.

— Он хотел выяснить у него, были ли другие предатели в Семье.

— В таком случае, что было с тем парнем, пока отец отвозил тебя в больницу?

Будто бы отец когда-нибудь прерывал свои пытки, чтобы оказать мне медпомощь и уж тем более отвезти в больницу.

— Не говори мне, что он не сделал этого.

— Он позвонил врачу Семьи, сказал зажать рану и отправился выбивать из чувака информацию.

Ария медленно покачала головой.

— Ты мог умереть. Некоторые раны нужно лечить в больнице. Как он мог так поступить?

— Семья всегда на первом месте, — ответил я. Это была правда, которой я жил. Это было тем, что мы требовали от наших Солдат и то, чему следовали я и Маттео. — Мы никогда не отвозим раненых в больницу. Там задают слишком много вопросов и впутывают полицию, это признание слабости. И моему отцу нужно было убедиться, что предатель выложит всю информацию раньше, чем ему удастся покончить с собой.

— Так ты согласен с тем, как он поступил? Ты будешь просто смотреть, как кто-то, кого ты любишь, до смерти истекает кровью, лишь бы защитить Семьи и свою власть.

Любовь.

Кто-то, кого я люблю.

Неужели Ария и впрямь думала, что я способен на любовь? Что люди, подобные отцу и мне, способны питать такие искренние чувства? Возможно, каждый ребенок рождался с потребностью любить и быть любимым, но я вырос без подобных «функций», вероятно, они были выжжены насилием, предательствами и жестокостью.