Лукас

Повернувшись на бок, я решаю, что мне просто нужно пережить еще один, возможно, два, визита в салон, и больше не придется с ним встречаться, что, вероятно, к лучшему. Тогда это случайное, восхитительное приключение закончится, и я смогу вернуться обратно к своей скучной жизни в качестве будущей разведенки тридцати с чем-то лет от роду и без надежды на личную жизнь.

7

АЙВИ

На следующий день, когда я наконец отрываю свою задницу с кровати и спускаюсь вниз, на кухню за кофе, Мейси стоит возле окна и таращится в него, как ошалелая.

— С ума сойти, мам, — верещит она, когда замечает меня. — Парень, которого ты наняла чинить крышу, такой симпатичный!

Я наняла кого-то? В замешательстве я наблюдаю, как она идет к холодильнику и хватает бутылку воды, не переставая при этом тараторить.

— Я отнесу ему попить, мне кажется, он разгорячился и не против попить. Но, в основном, разгорячился, если ты понимаешь, о чем я.

— Что? Какой парень? — спрашиваю я, не в состоянии уловить смысл разговора. — Мейси, о чем ты говоришь?

Но она выскакивает через заднюю дверь, прежде чем я успеваю ее остановить и выяснить, в чем дело.

Я еще не наняла рабочего, но, видимо, Пол прислал кого-то починить крышу пристройки, чтобы самому соскочить. Надеюсь, он заплатил этому человеку, и мне не придется этим заниматься. Я беру чашку кофе, выглядываю в окно и вижу, как рядом с нашей пристройкой Мейси разговаривает с очень мускулистым молодым человеком с длинными, ниже плеч, черными волосами, в теплой черной рубашке, выцветших джинсах, грубых ботинках и с лопатой в руках. Я даже вижу татуировки на его руках.

Вот черт! Это Лукас.

Какого?..

Я наблюдаю, как моя красавица-дочь флиртует с ним, играет с прядью своих волос, стоя к нему слишком близко. На ней облегающий свитер, ее любимые джинсы и меховые сапоги. Вот она смеется над чем-то, что он сказал, откинув голову. Если честно, они очень мило смотрятся.

О нет, только не это.

У меня такое чувство, что я — белка, оказавшаяся посреди дороги, мечусь туда-сюда, а машина несется прямо на меня. В общем, полная растерянность эпического масштаба.

Имею ли я право ревновать? Нет. Но я ревную.

Должна ли радоваться, что такой милый, талантливый и внимательный молодой человек, как Лукас, возможно, заинтересовался моей дочерью? Да. Определенно, он относился бы к ней намного лучше, чем последний мальчик, с которым она встречалась. Тот, что пытался проскользнуть в ее спальню, как маленький извращенец. Уж он-то отгреб у меня по полной.

И все же я не хочу, чтобы Лукасу понравилась моя дочь, и мне неважно, по какой причине, потому что все мои мысли о том, как он поцеловал меня, о том, как у меня подкашивались ноги, о страсти, которую я видела в его глазах. Не могу себе даже представить, что он мог бы поцеловать так Мейси, ведь я хочу его для себя. Не говоря уже о том, что вообще не хочу, чтобы моя маленькая девочка чувствовала что-то подобное, пока ей не исполнится тридцать. Как минимум.

Я пытаюсь обнаружить признаки того, что он тоже флиртует с Мейси, но не вижу ничего подобного, и, стыдно признаться, но я рада.

И все-таки, что он делает у меня дома? И откуда он вообще знает, где я живу?

Мне бы хотелось выйти и прервать их разговор, но я не могу, зная, что Мейси смутится и придет в ярость, если я так сделаю, в то время как она, совершенно очевидно, с ним заигрывает. Меня охватывает неприятное предчувствие, когда я думаю о том, что сказала бы моя дочь, если бы узнала, что мы с Лукасом друзья, и даже, возможно, немного больше, чем друзья. Вот уж действительно, никогда не знаешь, в какой ситуации можешь оказаться.

Чувствуя себя виноватой, я продолжаю наблюдать за ними до тех пор, пока Мейси не поворачивается и не заходит обратно в дом, улыбаясь до ушей.

Она игриво обмахивает себя ладонью, как веером, когда входит внутрь.

— Ого, какой секси! Ты видела, какое у него тело, мам?

О, Господи! Когда моя девочка начала так думать о мужчинах? Ей же еще вчера было пять лет! Или не вчера?

— Мейси, это мой друг. Он мой тату-мастер. — Я слабо улыбаюсь, спрятавшись за чашкой кофе.

— О боже, мама! Ты сейчас шутишь? — От удивления у нее челюсть отвисает.

— Нет.

Она шлепается на стул возле кухонного стола.

— Мам! Можешь поговорить с ним про меня? Ну, устроить свидание или вроде того? Я думала, он попросит у меня номер телефона, но он не стал. — Она недовольно надувает губы, совсем как когда была малышкой. — Он с кем-нибудь встречается? Ты не знаешь?

Меня начинает слегка подташнивать от этого разговора.

— Кажется нет, дорогая, но думаю, он для тебя слишком взрослый. Ему двадцать с чем-то лет.

И слишком молодой для меня, не забываю я себе напомнить.

Она закатывает глаза.

— Мои ровесники — такой отстой, мам. И у них не бывает такой фигуры, как у него. А эти тату! Я уже молчу о его волосах и глазах. И пирсинг в губе! Он просто потрясающий.

Все верно, но я просто не в состоянии обсуждать это с собственной дочерью. Разговаривать о мужчинах, да еще и дышать неровно к одному и тому же мужчине? Нет. Просто нет.