Лукас

По собственной глупости я была уверена, что, как только извинюсь за свои сомнения, он примет меня обратно с распростертыми объятиями, учитывая, что он без остановки звонил и писал мне в первые дни после того, как я обнаружила Мейси у него дома. Но он не похож ни на кого из знакомых мне людей. Он, конечно, невероятно любящий человек с огромным сердцем, но я на собственной шкуре убедилась: у него есть та часть, которую он открывает лишь немногим. И второго шанса может не случиться.

С Лукасом только так: или все, или ничего, а я не подарила ему свое сердце целиком. Я думала, что подарила, но когда пришла пора доказать это на деле, то не оправдала его ожиданий. Я не должна была отталкивать его и отгораживаться. И это себя я считала взрослой сформировавшейся личностью в наших отношения.

— Позволишь присесть?

Я поднимаю глаза, но он уже взял на себя смелость опуститься на скамейку рядом со мной.

— Ашер? — Я оглядываюсь вокруг, думая, что он, наверное, не один. Может, он с Лукасом? Но он один. — Что ты здесь делаешь?

— Встречаюсь с другом. — Он неспешно пожевывает травинку, торчащую в углу рта. — А ты?

— Вышла подышать в обеденный перерыв. Работаю недалеко отсюда.

— Хороший день для прогулки.

— Да, ты прав.

Он кивает и какое-то время смотрит на меня изучающе.

— Ты знала, что Лукас родился с дырой в сердце?

Я резко впиваюсь взглядом в его глаза, шокированная этим неожиданным заявлением.

— Что? — Голос у меня дрожит, и я судорожно сглатываю комок, мгновенно сжавший горло в тиски. — Нет… он мне об этом никогда не говорил.

— Что ж, я не удивлен. Он не любит об этом говорить. Врожденный порок сердца. Поэтому мать от него отказалась. Боялась, что с ним будет слишком трудно.

Я даже не пытаюсь смахнуть слезу, медленно ползущую по моей щеке. В голове вихрем проносятся мысли, и меня вдруг охватывает ужас, что он болен или умирает.

— Порок прооперировали уже очень давно, — продолжает Ашер своим мелодичным голосом. — Но, признаться, я до сих пор нахожу немалую долю иронии в том, что у человека с таким большим сердцем есть в нем дырочка, и что люди, которые должны бы любить его, похоже, проваливаются в нее и исчезают навсегда.

— Я правда люблю его, — словно оправдываясь, отвечаю я. — Тебе просто не понять.

— О, поверь мне, я понимаю. — Он вытаскивает травинку изо рта.

— Я хочу вернуть его. Хочу выйти за него замуж. Мне больше ничего не нужно.

Еще один мужчина подходит к нам и присаживается рядом с Ашером. Он очень высокий, широкоплечий, одет в черную кожаную косуху, обут в высокие грубые ботинки, а глаза прячет за солнечными очками. Голова его обрита, но покрыта татуировками.

— Здорово, дружище. Как жизнь? — спрашивает у него Ашер.

— Я умираю, — со смехом отвечает мужчина. — Сам-то как думаешь?

— Все мы потихоньку умираем. Просто некоторые быстрее остальных.

Я хочу встать и уйти, но меня словно прибили гвоздями к скамье.

— Как твоя вторая половинка? — интересуется друг.

Ашер протягивает ему маленькую бутылочку с какой-то жидкостью.

— Она спит, — отвечает он.

— Хотелось бы и мне поспать, твою мать, — усмехается друг.

— И мне тоже, — бормочу я.

— Как считаешь, что хуже? — Ашер разворачивается ко мне. — Не доверять человеку, которому подарил свое сердце, или отдать другому всю душу, а потом понять, что он тебе не доверяет?

— Ну вот… — друг его шумно вздыхает.

— Заткнись, пожалуйста, твою мать. — Ашер стукает ногой по его высокому ботинку, а затем снова поворачивается ко мне.

— Ну так, что скажешь? — спрашивает он.

— Думаю, оба варианта одинаково ужасны, — отвечаю я, судорожно соображая, что вообще сейчас происходит на этой скамейке. Что здесь, в парке, делают эти двое? Они специально тут появились?

— Да, конечно, ужасны, — вторит он, откидываясь назад, опираясь на руки.

Мы какое-то время сидим в тишине, наблюдаем за птичками и белками, скачущими вокруг в поисках еды. Откуда-то сверху вдруг падает и приземляется мне на колено крошечное черное перышко. Я поднимаю его, осторожно зажав между пальцев, и восхищенно рассматриваю мягонькие ворсинки пуха.

— Знаешь, как говорят? — улыбается Ашер, поднимаясь.

— О чем ты?

— Упавшее перо означает, что где-то рядом сейчас ангел.

Я снова опускаю взгляд на крошечное перышко и вспоминаю все те маленькие черные перья, которые находила в самых неожиданных местах последние несколько месяцев. Может, они — знак? Но тогда знак чего?

— Ты должна быть рядом и заполнить собой дыру в его сердце, ладно? Вы теперь семья. — Ашер вдруг наклоняется и целует меня в макушку.

Его друг тоже поднимается и немного потягивается.

— Приятно было познакомиться, — кивает он в мою сторону.

— Мне тоже… — отвечаю я, хотя понятия не имею, кто он и как его зовут. Может быть, один из братьев Ашера или его кузен? Внешне он выглядит так, словно мог бы быть членом их группы, но в тот вечер, на концерте в клубе, я его среди них не видела. Я убираю перышко в карман пиджака, чтобы потом положить к остальным в ящик тумбочки возле кровати.