Лукавое светило

Путь к читальне проходил по длинной боковой аллее, сплошь засаженной молодыми ветвистыми деревьями. Баландин и Кубарев шли, не торопясь. Тёплый ветерок, пёстрые, как майский луг, наряды девушек — всё это снова настроило Баландина на разговоры о пользе здорового и культурного отдыха. Его друг ничего не имел против разумного отдыха, но от длинных разговоров на эту тему воздерживался дабы не тратить на них и без того измотанные жарой силы. Пользуясь отсутствием женщин, Кубарев даже разрешил себе некоторую вольность в туалете: ослабил галстук, расстегнул ворот рубашки и чувствовал на груди приятную прохладу.

— Да, дорогой мой Саша, — продолжал Баландин, — Умело спланировать свой отдых — это не то что выпил, поужинал и на боковую. Это, брат ты мой, — большущее искусство! Да, да, я серьёзно говорю! Возьми, к примеру, сегодняшний день: вот мы пришли в парк. Ничего особенного, кажется, здесь нет. Парк как парк, каких теперь много. И вот в этом самом обыкновенном месте мы с тобой и отдыхаем. Завтра выйдем на работу бодрыми, со свежими силами, с ясной головой.

— На завтра бюро погоды опять тридцать градусов посулило, — заметил Кубарев, расстёгивая рубашку ещё на одну пуговицу.

— Хоть сорок, — махнул рукой Баландин, — Завтра после работы опять сюда придем. И знаешь что: давай прихватим с собой Николая Николаевича! Как-никак, он наш старый друг. А после того собрания, когда его проработали за увлечение горючим, он отошёл от нас.

— Теперь пьёт в одиночку.

— Вот нам и нужно поставить его на путь истинный. Надо повлиять на него… Гляди, народ пляшет прямо на аллее! А ведь они, поди, сегодня тоже работали. А теперь ишь как притоптывают! Вот что значит парк!..

Друзья походили, постояли, минут пять полюбовались на закат и, когда солнце перестало освещать даже верхушки старых сосен, направились к читальне, которая была совсем рядом, сияя гирляндами электрических ламп.

— Итак, первый номер нашей программы, — сказал Баландин тоном конферансье, которому предстояло открыть концерт, — Завтра опять придём сюда. И обязательно с Николаем Николаевичем! Мы должны его… Постой, постой! Да ведь это, кажется, он идёт? Ну, конечно, он! Вот и чудесно! На ловцов и зверь бежит. Сейчас мы его… Только он странный какой-то! Фуражка набекрень, без галстука.

— Небось, уже того… косой, — высказал предположение Кубарев.

— Пожалуй, ты прав, — подтвердил Баландин, — Смотри, смотри, в закусочную пошёл! Ах, чтоб ему!.. Надо вернуть!

— Пусть себе идёт, — махнул рукой Кубарев. — Нешто его вернёшь? Добавлять пошёл. А с пьяным человеком какой разговор?

— Нет, нет, Саша, ты не прав! Мы обязаны остановить товарища! Иначе… иначе меня совесть замучает. Это с нашей стороны непорядочно будет!

И, не дожидаясь согласия Кубарева, Баландин подхватил его под руку, и оба они кинулись вслед за товарищем.

— Иначе меня совесть замучает, — твердил Баландин, — Ох, уж этот Коля-Николай! Какой он слабовольный!

…Николай Николаевич уже стоял возле буфета и наливал в стакан зеленоватую жидкость.

— Николаю Николаевичу! Добрый вечер! — как бы между прочим крикнул Баландин, — Значит, совсем как в известной песенке: «Отдыхаем, водку пьём»?

— Не водку, а воду, — ответил Николай Николаевич, наливая второй стакан.

— Рассказывай сказки-то! Какая же это вода?

— Самая обыкновенная, лимонная, — Николай Николаевич допил и стал расплачиваться, — И кислит и сладит. Понимаете, я каждый вечер хожу в парк. Приловчился здесь в городки играть. Вот и сегодня тоже… Ну, товарищи, я побежал: жинка ждёт…

Баландин сперва посмотрел вслед Николаю Николаевичу, а потом на бутылку. На этикетке, похожей на полумесяц, ясно было написано: «Лимонный напиток».

— Действительно… это самое… — сказал Баландин и сделал какой-то неопределённый жест рукой. — А уж я-то думал… На выручку прибежал.

Чтоб как-нибудь сгладить свою промашку, Баландин подошёл к витрине и как ни в чём не бывало стал рассматривать закуски.

— Гляди-ка, Саша, балык-то жирный какой! — сказал он и даже причмокнул. — Хорош!

— Да, балык редкостный, — согласился Кубарев и. сощурив правый глаз, для чего-то почесал шею пониже подбородка. — Только ведь он нам совсем, можно сказать, ни к чему. Ни то, ни сё… Вот если бы к этому балыку да что-нибудь такое… знаешь… вот тогда бы совсем другой вкус получился…

Когда прозвенел последний звонок, возвестивший, что с этого момента вход в кинозал уже воспрещён, жёны Баландина и Кубарева в который раз снова прибежали к читальне. Теперь им посчастливилось найти своих мужей. Баландин, опираясь плечом о дерево, смотрел вверх и слегка охрипшим голосом говорил:

— Смотри, какая луна!

— А это вовсе не луна, а солнце, — возражал Кубарев, у которого галстук уже свисал из грудного кармана. — От луны жарко не бывает, а вот мне жарко…

Их доброму плану так и не суждено было осуществиться.

ЛУКАВОЕ СВЕТИЛО