Лукавое светило

— Да, рублей, пожалуй, тысячу надо, не меньше, — сказал бухгалтер, скосив глаза на матовый шар потолочной лампы.

— Вот видите! — живо подхватил Мелешкин. — Мы говорим, что надо каждую копейку экономить, а тут целая тысяча рублей! Сто тысяч копеек! Нет, товарищи, это не по-хозяйски. Надо придумать что-то другое.

Но присутствующие ничего другого выдумать не могли. Все сходились на одном: склад нужно ремонтировать, и как можно скорей.

— А что, если купить собаку, а? — предложил Мелешкин и вопрошающе посмотрел на правленцев, — Затраты грошовые, зато польза какая! Никто щепки не унесет. Да и Матвею большая подмога. Как ты думаешь, дядя Матвей, а?

— У меня же есть песик! — ответил Матвей, — Шустрый такой, зверёныш! Шариком кличут.

— Тоже нашёл собаку! — усмехнулся Мелешкин, — Она у тебя и брехать-то как следует не умеет, а так, тявкает не поймешь что. И облик у неё не собачий. На кошку смахивает. В хвосте репья, уши болтаются. Наверно, извините, и блохи есть. Ну разве можно такой дворняжке артель доверить? Ни за что! Уж если иметь собаку, так порядочную, чтоб она одним видом уважение к себе внушала…

Говорил Мелешкин горячо, убедительно. Вдохновлённые его вескими доводами, заместитель и бухгалтер стали даже называть наилучшие, по их мнению, породы собак. Бухгалтер Николай Прокофьевич предлагал завести куцего эрдельтерьера. Заместитель отстаивал ум и неподкупность немецкой овчарки. Иного мнения был Семён Никитич.

— Не выношу сенбернаров, эрдельтерьеров и прочих догов-бульдогов! — горячился он, — Я предлагаю остановиться, ну, скажем, на волкодаве. Видели когда-нибудь? Нет? А спорите! Это не собака, а лев с собачьей мордой. Его не только жулики — честные люди будут за версту обходить!

Доводы и авторитет председателя возымели полный успех. Через день агент по заготовкам Стучалов, снабжённый командировкой, инструкцией, на всякий случай, пятьюстами рублей, выехал в отдалённое Омутнинское лесничество, где, по утверждению Мелешкина, держали волкодавов.

Десять дней не было вестей от Стучалова. Наконец пришла телеграмма:

«Задание выполнил шлите триста найма автомашины получении выезжаю».

Спустя три дня Мелешкин получил вторую телеграмму:

«Застряли снегу найма буксира также другие расходы шлите семьсот рублей привет Стучалов».

А ещё через неделю, гремя цепями, во двор артели въехала крытая трёхтонка, в которой помещались будка с собакой и проводник. Стучалов торжественно восседал рядом с шофером.

Посмотреть на покупку собралось всё правление. Тут же ходил и сторож Матвей. Он косо поглядывал на сарай, откуда временами слышался то басовитый лай, то рычание.

— Вишь, рычит, как трактор какой! — кивал он, — Поди, рублей пятьдесят за пего бухнули! Ну, что ж! Посмотрим на деле, чего он стоит. Тут ведь не волков давить, а службу служить!

Агент Стучалов, поправившийся, немного обветренный, чувствовал себя именинником. Щуря заплывшие глазки, он торжественно предупреждал:

— Ох, и лют! Зверь в собачьей шкуре! Никого не признаёт! Самому проводнику пальто в клочья исполосовал. Пришлось за четыреста рублей новое покупать…

— А как звать-то этого барбоса? — поинтересовался Семён Никитич, заглядывая в щель.

— Какая-то мудрёная кличка, уж и не помню. Сейчас я проводника спрошу. Эй. хозяин! — обратился Стучалов к сидящему на дровах человеку. — Слышь, хозяин? Как кобеля-то звать?

Проводник сердито произнёс что-то длинное и непонятное.

— Бот и я говорю, мудрёная кличка, — оправдывался Стучалов. — В два приёма не выговоришь.

— Ну и пёс с ней, с кличкой! — махнул рукой Семён Никитич, — Будем Полканом звать. У моего тестя тоже Полкан был. Поменьше этого, но поголовастей. Убили его. Кур воровал… Так сколько, говоришь, отдал-то?

— Триста пятьдесят рублей, не считая всяких других расходов. Дешевле не отдавали.

— Немного дороговато, — почесал скулу Мелешкин.

— Зато собака-то! Кататься на ней можно!

— За такие деньги, небось, нас самих прокатят, — сухо заметил бухгалтер, — Ещё машину нанял, проводника зачем-то взял… Ему и суточные выплачивать и обратный проезд потребуется. Это, брат, тоже в копеечку влетит.

— А что я один стал бы с ней делать? Вас бы туда, так узнали бы! — обиделся Стучалов.

— Ну, ладно, ладно, — замахал на них Мелешкин. — Будет вам. В два счёта окупится. Ты, Стучалов. займись-ка проводником. Покорми его… А вечером — к поезду. Без него управимся… И машину отпусти…

На следующее утро, придя на работу, члены артели были удивлены открывшейся перед ними картиной: дорожки не расчищены, снег лежит сугробами, ворота заперты, во дворе горит большой ночной фонарь…

— Проспал, старый кочан! — сказал Мелешкин, — Небось, обрадовался, что за него животное службу несёт.

Председатель хотел постучать, но в ту же секунду отскочил от ворот на почтительное расстояние.

— За… за руку чуть не тяпнула! — произнёс он тоном человека, который чудом вывернулся из-под трамвая.

— Бот это да! — послышалось из толпы. — Что же теперь делать? Ведь работать пора.

Наиболее отчаянные пытались кричать и звать Матвея. Но в ответ слышалось лишь злобное рычание.