Лукавый сексуальный лжец (ЛП)

Не отрывая от меня взгляда, он спрашивает:

– И что, ты действительно придерживаешься правила «не встречаться с

посетителями»?

– Типа того, – сложив полотенце, я засовываю его за пояс фартука сзади

и поднимаю на него взгляд.

– А если я пообещаю, что очень даже того стою?

И почему я не сомневаюсь, что он очень даже прав? Несмотря на

застенчивость его улыбки, в медово-карих глазах по-прежнему сверкает

обольщение.

– Уверена, ты потрясающий, – я облокачиваюсь на раковину и смотрю на

него в упор, шокированная сама собой, все еще стоящей тут и обсуждающей

это, – но я даже не помню твое имя.

– Еще как помнишь.

Подавшись вперед, он кладет скрещенные руки на отполированную

деревянную стойку.

Я сдерживаю улыбку.

– Во сколько сегодня заканчиваешь? – интересуется он.

Не могу смотреть на его рот и не представлять, как он будет ощущаться,

когда скользнет, такой горячий и приоткрытый, по моей шее, груди и ребрам.

Тут мне приходит в голову, что если кое-кому хочется покончить с

полосой неудач, то стоит сделать так, чтобы уж наверняка, разве нет? И кто

лучше поможет завершить мою сексуальную засуху, как не тот, кто точно

знает, что делает? И кому не нужно, чтобы это означало нечто большее.

Между нами повисает молчание, после чего я наконец выпрямляюсь и

беру очередной листок с заказом, принесенный официанткой. Сейчас или

никогда.

– В час.

Люк

Без понятия, чем отличается эта девушка от других, которых приводил к

себе домой, но я с удивлением обнаружил сам себя взлетающим по

ступенькам, чтобы, добравшись до двери вперед нее, быстро осмотреть

гостиную и мельком заглянуть на кухню.

В целом не плохо.

Никаких остатков еды на кофейном столике и – что еще важнее –

никаких трусов на кухонном полу. Мысленно отсалютировал всем богам,

чтобы они были со мной заодно, и в спальне не валяется ни одной обертки от

презерватива. И в ванной, если уж на то пошло.

Открываю для нее дверь пошире и улыбаюсь.

– Заходи.

Взглянув на меня, Логан делает осторожный шаг в темную комнату.

Обойдя ее, я включаю свет в гостиной.

И вот оно, это отличие. Большинство девушек входят ко мне в дом

спиной вперед, вцепившись руками мне в рубашку. Они делают несколько

шагов, не отрывая от меня взгляда, словно ожидая моей безмолвной команды:

«Спальня там». А она входит и смотрит на все вокруг так же, как смотрит и

на меня: словно не уверена, хочет ли на самом деле прикасаться.

Я уже угадываю ее мысли, прежде чем она облекает их в слова:

– Честно говоря, не совсем понимаю, зачем я здесь.

Делаю шаг назад. Но в моем ответе сомнений не звучит:

– Для всего, что тебе захочется.

Хотя мысленно издаю страдальческий стон: сегодняшний день был

слишком длинным и полным драм. Хочется забыться в быстром сексе, а не

заниматься долгими соблазнениями.

Словно уже отказавшись от плана А, мой желудок урчит, и я бросаю

взгляд в сторону кухни.

– Ты голодная?

Она пожимает плечами.

– Чуть-чуть.

– У меня тут есть… – подойдя к холодильнику, я открываю и изучаю

содержимое: – Пиво. Тортилья. Шрирача. Сельдерей, пепперони и… –

заглянув в ящик, добавляю: – соленый сыр.

Оборачиваюсь в ответ на ее молчание и встречаюсь с насмешливым

взглядом. Очерчиваю в воздухе круг в ее сторону и спрашиваю:

– Это что еще за лицо?

– Понятия не имею, какое у меня лицо, – вернув лицу нейтральное

выражение и слегка улыбнувшись, отвечает она.

Я облокачиваюсь рукой на открытую дверь.

– Тогда скажи, о чем думаешь.

Ее брови немного приподнимаются, будто ей нужно подтверждение,

действительно ли я хочу это услышать. Когда я киваю, она говорит:

– Ты так полон штампов, что больше уже некуда.

Я издаю смешок.

– Да неужели?

Ее откровенность сбивает с ног:

– Ты адски сексуален. При входе тут же глянул убедиться, не оставила ли

на диване свое белье последняя побывавшая тут девушка. И у тебя типично

холостяцкое содержимое холодильника.

Добавляю наблюдательность в список интригующих меня черт этой

девушки.

Пожав плечами, мельком ей улыбаюсь.

– Просто редко ем дома.

Она отвечает на мои недомолвки маленькой ухмылочкой.

– Но если все это связать воедино, думаю, ты хорош в постели, и у тебя

огромный пенис.

Улыбнувшись, я сдерживаю смех так долго, как только могу, но в итоге

не выдерживаю и хохочу. В ответ она тоже улыбается, уже по-настоящему,

без ухмылок, и это настолько неожиданно, что ощущается, будто дали

пыльным мешком по голове. От секси-улыбочек твердеет член, но ее – не

сексуальная. Она счастливая. И дело не только в ямочках. Глаза

поблескивают, и это весомее, чем кажется на первый взгляд. Я и не думал,

что настоящая улыбка – всегда про счастье, но ее улыбки – самые счастливые

из всех когда-либо виденных…

Потерев рукой лицо, я делаю шаг к ней, стараясь не обращать внимание

на напряжение внутри, и провожу пальцами по выбившейся из хвоста пряди

волос. Заправив ее ей за ухо, я шепчу:

– Слушай, Логан…

Она скептически прищуривается и сдерживает ухмылку. Я гадаю, не

спросить ли ее об этом, но видеть ее тут, вдали от тусклого цветного

освещения бара Фреда – обезоруживающе. Там она выглядела чуть строже: за

фасадом поддразнивающей улыбки скрывалась настороженность. А сейчас я