Лукавый сексуальный лжец (ЛП)

ее шее, по плечам и спине, хватаюсь за бедра и закидываю ее ноги себе на

талию.

В моих мыслях хаос: там нет ничего, кроме облегчения и жажды, жажды

и любви, и – просто пиздец – я стою, кружась на месте, не переставая

ритмично стонать ей в рот.

Я даже не знаю, где ее взять. Хочу ее в своей постели. У себя в комнате.

Или прямо у этой стены.

– В твою комнату, – говорит она, проводя губами мне по щеке. – Мы

можем пойти в твою комнату?

Я поворачиваюсь и, спотыкаясь, иду по коридору, в то время как она,

посасывая, целует мою шею и, запустив руки в волосы, потирается бедрами.

Мои ноги каким-то чудом приводят нас в мою спальню, и я кладу ее на

кровать, после чего, накрыв ее всем телом, поглаживаю ее язык своим все в

том же неторопливом ритме.

Лондон поднимается, переворачивает меня на спину и усаживается

верхом. Потом смотрит вниз – туда, где ее киска прижата к члену.

– Мне нравится, – мельком поглядев вокруг, замечает она.

Вслед за ней я тоже оглядываю комнату: кровать, комод, окно. Это самая

обычная комната – удобная, но ничем не примечательная и не большая,

поэтому наши взгляды почти сразу снова встречаются. Думает ли она о том,

как много здесь было женщин? Или чистые ли у меня простыни?

Мне хочется рассказать ей абсолютно все – что здесь я занимался сексом

всего с двумя или тремя девушками, что у меня чистые простыни и что в этой

кровати никто, кроме меня самого, никогда не ночевал – но это непросто, тем

более что вдруг ей все равно?

Лондон берется за подол сарафана, смятый на бедрах, и снимает его

через голову. Заведя руки за спину, расстегивает свой простой белый лифчик

и дает ему сползти вниз по рукам.

Не в состоянии пошевелиться, я наблюдаю, как она расстегивает и

помогает снять мою рубашку. Бросив ее куда-то в сторону, я кладу руки на ее

талию и смотрю на нее.

– Ты мне нравишься, – шепотом говорит она.

Выдохнув, я подаюсь вперед и жадно целую ее в шею.

И тут в мозгу мелькает самая ёбнутая мысль на свете: я не хочу сейчас

заниматься сексом. Хочу ее поцеловать. Просто целовать. Просто

чувствовать. Хочу сосредоточиться на том, как она ко мне прикасается, какие

звуки издает, когда ее касаюсь я. В те разы мы с ней заходили достаточно

далеко, но сейчас я хочу вернуться назад и ощутить все то, что бывает в

первый раз.

Скользнув языком по ее ключице, я провожу им по верху груди и вокруг

соска. Ее идеальную кожу и идеальное тело хочется облизывать и посасывать

снова и снова.

Ее беспокойные пальцы потягивают мои волосы. Выгнув спину, она

прижимается ко мне ближе, кружит бедрами и пытается посильнее обхватить

меня ногами.

– У меня чувствительная грудь, – тяжело дыша, произносит она. – Да,

мне так нравится.

Не выпуская сосок изо рта, я улыбаюсь ей одними глазами и вижу, как

тяжелеет ее взгляд, когда он становится мокрым от моего языка.

– Это я заметил.

Раньше она всегда контролировала происходящее, даже в душе, когда в

то же самое время мне казалось, что между нами все было уже по-другому.

Но сейчас, когда она так открыта и беззащитна, и смотрит на меня с таким

нетерпением и…

– Люк.

Ее голос срывается на этом одном слоге, и она закрывает глаза, больше

ничего не договаривая. Но я и так вижу недосказанное у нее на лице:

Не делай мне больно.

Почувствовав, как кольнуло под ребрами, я сажусь прямо и целую ее

медленно и глубоко.

– Эй, – шепотом зову ее я, а когда она не открывает глаза, добавляю: –

Лондон.

Наконец она их открывает.

– У меня больше никого нет.

Она вглядывается мне в лицо, после чего кивает и целует – так сладко,

совсем не глубоко, мягко касаясь своими губами моих.

– Сейчас по идее ты должна сказать мне, что тоже ни с кем не

встречаешься, – бормочу я, не отрываясь от ее губ, и она хихикает.

Но смотрит очень серьезно, когда отодвигается от меня.

– Я больше ни с кем не встречаюсь.

– Хорошо.

– Ты ведь понимаешь, как это звучит? – спрашивает она, снова

пристально глядя на меня. – Ты говоришь, что хочешь отношений со мной?

– Считаю, что дал это понять достаточно недвусмысленно.

По-кошачьи растянувшись на мне, Лондон оставляет у меня на губах

один поцелуй и спрашивает:

– Где у тебя лежат презервативы?

Проведя большим пальцам по ее губам, я отвечаю:

– В тумбочке, – кивком показываю, с какой стороны и добавляю: – Но я

пока не хочу этим заниматься.

Она думает, что я шучу, и слегка шлепает меня по груди, но я тут же

ловлю ее руку.

– Нет, я серьезно.

– Мы ведь уже занимались сексом, вот ты странный.

– Тогда было по-другому, – замечаю я. – Сейчас это – другое.

Медленно кивнув, Лондон пытается скрыть смущение, а после того как у

нее это не получается, признается:

– Я хочу тебя. В смысле, именно тебя.

– Я тебя тоже, – уверяю ее я. – Боже. Поверь мне, – сглотнув, я закрываю

глаза, чтобы успокоить мысли, прежде чем посмотреть на нее снова. – Но еще

я знаю, что люблю тебя, – говорю я, и она перестает дышать. – И я очень, очень не хочу все испоганить.

Она беззвучно, одними губами пытается что-то сказать, после чего

наконец спрашивает:

– Ты любишь меня?

Я пожимаю плечами и иду ва-банк.

– Да.

Будто только сейчас это заметив, она говорит:

– Ты дрожишь.