Лукавый сексуальный лжец

— С моей грудью?

— Ага, — он садится прямо, кусает за шею, после чего мягко посасывает. — С твоей шеей, ртом — со всем телом, — он поцелуями поднимается к моим губам. — С тобой.

Поцелуй длится долгие минуты, а амплитуда моих движений уменьшается до легких покачиваний вперед-назад, просто чтобы лучше ощущать его внутри. Я стараюсь держаться и не стонать ему в рот, у уж тем более не вскрикивать, когда, опустив руку вниз, он большим пальцем умело рисует круги на моем клиторе. Пытаюсь удержать происходящее в рамках просто секса, но из-за того, как он на меня смотрит и как ощущается, все перестает быть простым.

Зарывшись руками в его густые волосы, я возвращаю его рот обратно к моей груди и смотрю, как он языком играет с соском. Обнажив зубы, он проводит ими по чувствительной коже, от чего я кричу, почувствовав, как он дернулся внутри.

— Тебе это нравится, — он не спрашивает; это звучит словно удовлетворенное открытие.

Я киваю, и дыхание застревает где-то в горле, когда замечаю надежду в выражении его лица — будто он хочет порадовать меня. Будто прямо сейчас я для него — все.

— Когда я сосу их, ты чувствуешь, как отдается в клиторе?

Опять киваю, ахнув от напряжения в животе, когда он облизывает и сосет сильнее, рыча и не отрываясь от моей груди.

Его щеки раскраснелись, румянец охватил еще и шею с верхом груди. Он смотрит на меня — на нас — как мы движемся и где соединяются наши тела. Последовав за его взглядом, я смотрю вниз, на перекатывающиеся мышцы его живота, на собравшийся пот в впадинах над его ключицами. Делаю круговое движение бедрами, и он стонет, сильнее стискивая меня руками.

— Черт. Сделай так еще, — говорит он, и я подчиняюсь, схватившись за спинку дивана. Меня опьяняют его стоны и всхлипы, когда он слишком близко, и прерывистые вздохи, когда сдерживается, чтобы подождать меня.

Шлепнув рукой по подушке, Люк хватает ее и кладет себе под голову.

— Я так… Я… — между резкими и глубокими вдохами говорит он. Обретя второе дыхание, его пальцы возвращаются к моему клитору, и он поднимает на меня взгляд. — Нравится?

Я в состоянии разве что кивнуть, закрыв глаза и стараясь догнать и завладеть этим ощущением, которое веревкой оборачивается вокруг спины, соединяет соски и место, которого он касается внутри. Внутри все стягивает от каждого покачивания моих бедер, от каждого его толчка вверх.

Все сильнее.

И сильнее.

— О боже, — бормочу я, ощущая, как жар вырывается наружу.

И еще сильнее.

Люк тянет меня вниз, чтобы прижаться своим лбом к моему, и это настолько интимно, что я не уверена, то ли хочу обнять его, то ли оттолкнуть.

Он меняет темп наших движений, и мне хочется кричать, потому что он вдруг стал так глубоко, а я так близко…

— Мать твою, я почти чувствую. Вот, да, чувствую, — широко раскрыв глаза, говорит он. — Да. Лондон.

Мышцы перестают работать, когда сквозь меня проносится оргазм. Кожа становится обжигающе горячей, но в то же время покрыта мурашками. Соски твердеют до боли. В голове пусто. Люк поймал этот момент, потому что его хватка становится болезненно сильной, и он забирает инициативу, жестко и быстро врываясь в меня. Снова и снова. Пока с долгим беспомощным стоном не кончает, прижавшись лицом к моему плечу.

Когда туман в голове понемногу рассеивается, я открываю глаза и вижу его распластанным, раскинувшим руки в стороны, с тяжело вздымающейся и поблескивающей от пота грудью.

Я вспоминаю, как ходила на пробежку с Харлоу. Как она заставляла нас продолжать бежать и не останавливаться, пока не начинали неметь пальцы, и я не переставала чувствовать собственные ноги.

Мои мышцы сейчас ощущаются выжатой губкой, а сердце мощно колотится в груди, эхом отзываясь в ушах. Я никак не могу отдышаться.

Он вяло поднимает руку и убирает мне волосы с лица.

— Останься на ночь.

Ничто не может выглядеть более заманчиво, чем идея завалиться на прохладные простыни и, не шевелясь, проспать часов восемь, но внезапное осознание покалывает по затылку и заставляет замереть разогнавшееся сердце: мне нравится Люк.

На кухонном столе жужжит его телефон, и это как открыть окно, впустив ледяной ветер. Понимаю, что он жужжал все это время, пока мы были вместе, но это не имеет значения.

Слезаю с него и валюсь на диван, заставив себя сесть и собрать одежду.

— Эй, — между тяжелыми вдохами говорит он. — Ты слышала, что я говорил? Останься со мной, — он протягивает ко мне руку, но сейчас даже простое его прикосновение — это слишком. — Я даже забуду все эти коды и дам тебе надрать мне задницу в Titanfall.

— Пусти, — я улыбаюсь ему, но знаю, что это выглядит не искренне. Внутри у меня один огромный узел. Встав, я надеваю нижнее белье. — Извини. Но мне действительно нужно идти.

Люк с усилием садится прямо и стонет.

— Господи, мой живот. Как так получилось, что я был снизу, но у меня все болит? Это все потому, что девяносто пять процентов усилий были моими.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Ну прям.

Он замирает и запускает руку себе в волосы.

— Знаешь, это однажды может ранить мои чувства — вот это твое «поебаться и смотаться».