Читаем Лукьяненко полностью

Немного времени прошло с тех пор как районировали Безостую-1. Однако этот сорт успел утвердиться не только на огромных площадях юга нашей страны. Он стал занимать значительные площади в странах социализма. И не было меры благодарности автору чудесной пшеницы от тружеников и ученых как пашей Родины, так и из-за рубежа. Наперебой приглашают Лукьяненко приехать и посмотреть поля, засеянные Безостой, хотят услышать непосредственно из его уст советы по возделыванию, просто поговорить с глазу на глаз.

Письма из всех уголков страны и из-за границы, в которых сообщалось о Безостой, у Павла Пантелеймоновича хранились отдельно. Просматривая их, он делал пометки в отдельной тетради, сравнивал, обобщал. Вот письмо от агронома Гено Бытева из Болгарии, работающего близ Бургаса. Еще в ноябре 1965 года оп писал, обращаясь к Лукьяненко:

«Я агроном. 10 лет испытываю разные сорта озимой пшеницы. В то же время я занимаюсь селекцией озимой пшеницы.

Я хочу создать сорт, который будет приспособлен к условиям нашего района — сухая осень, бесснежная зима с температурой ниже —17°, а весна с регулярными суховеями.

Я выбрал из мировой селекции самые цепные, с которыми сейчас работаю.

Без преувеличения могу сказать, что Ваши 2 сорта — Безостая-1 и Скороспелка-3б прижились в нашей стране. Благодаря им и улучшенной агротехнике в нашем хозяйстве с 60-го года урожаи непрерывно увеличиваются.

Нужно отметить, что для руководства моей работой я пользовался Вашими научными методами. У меня не было возможности познакомиться с Вами, но как агроном я горд, что отчасти знаком с Вашими трудами в области селекции. Я радуюсь, что Ваши методы для скрещивания пшеницы очень помогли мне. А Ваша статья в «Правде» (23 августа 1965 г.) — ценное указание для успешного выращивания пшеницы в следующем году».

«Надо помочь этому агроному», — решает Павел Пантелеймонович и дает распоряжение отослать в братскую страну семена испытуемых сортов, подготовленных к производству, по 10–20 граммов.

В канун нового, 1966 года из города Кирова от профессора Смирнова, работающего в сельскохозяйственном институте на кафедре селекции и семеноводства Лукьяненко получил поздравительную открытку. Профессор Смирнов делился с автором Безостой той радостью, что этот замечательный сорт в северных условиях во время проведения конкурсных сортоиспытаний показал рекордный урожай, какого никогда не знали северные широты, 47 центнеров с гектара. На плодородном же участке урожай Безостой был еще выше: 53 центнера с гектара получено для размножения.

Год за годом Безостая совершала триумфальное шествие, облюбовывая все новые и новые тысячи гектаров. Появились и другие сорта селекции Краснодарского научно-исследовательского института, выгодно отличающиеся от Безостой-1, но замечательный сорт не сдает позиций, а, наоборот, с каждым годом все больше и больше завоевывает симпатии земледельцев. Уже в сентябре 1968 года ученик Лукьяненко Георгий Петров сообщает в Краснодар:

«Дорогой Павел Пантелеймонович!

Мне приятно Вам сообщить результат Ваших сортов у нас. В этом году, несмотря на большую засуху, сорт Безостая-1 дал прекрасные результаты. По всей стране получен урожай 23 центнера с гектара, в Толбухинском округе выше 35 центнеров с гектара. Много хозяйств собрали с больших площадей по 60 центнеров с гектара и больше».

Великолепно зарекомендовала себя Безостая-i в Венгерской Народной Республике в 1968 году. В феврале следующего года в одном из отчетов, поступивших из этой страны, сообщалось, что такого урожая хлеба страна не знала на протяжении целого столетия, за исключением единственного года, когда урожай был несколько выше. И это несмотря на то, что хлеб был убран с площади на 1 миллион гектаров меньшей по сравнению со средней площадью, занятой под пшеницами в предвоенные годы, а население страны по сравнению с тем периодом выросло на 1 миллион человек.

«Эти результаты, — сообщалось далее, — зависят от ряда причин: направленное использование доброкачественных семян, в основном советских сортов озимой пшеницы, и широкое использование минеральных удобрений в первую очередь.

Советские сорта Мироновская-808, Скороспелка-3б и главным образом Безостая-1 — последний, получивший распространение по нашему предложению в венгерском земледелии — в 1968 году высевались на площади, превышающей 80 % всех посевов пшеницы в Венгрии».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное