Лукинский фактор

После Нового года напряжение не спало, а ещё больше усилилось. Вернувшийся из поездки в имение Пётр Иванович рассказал, что пришлось жёстко наводить порядок. Отстранил Прохора от руководства лесопильным бизнесом, поставив на его место управляющего со своей бывшей фаянсовой фабрики, оказавшегося не у дел после прихода новых хозяев, сменил ряд работников, запивших при слабом руководстве, переориентировал рабочих на карьерах со вскрышных работ на рубку и поставку леса на лесопилки. К сожалению, переданные Кузнецовым образцы сырья им не подошли, и от заключения договоров на его поставку отказались. Необходимо подумать, что делать с экскаватором, спрятанным в сарае около Лук и предназначавшимся именно для работы на карьерах.

Был подведён предварительный баланс итогов работы попаданцев за полгода. На счетах СМЗ находилась кругленькая сумма в 220 тысяч рублей, что позволяло вплотную приступить к окончанию строительства завода. Лично у Петра Ивановича также было более 300 тысяч рублей. Можно заняться развёртыванием деревообрабатывающего производства.

Пётр Иванович отдал Александру его долговое обязательство на 65 тысяч рублей, и теперь тот был полноправным владельцем трети капитала товарищества. Они совместно создали новое товарищество под названием «Русский лес» с уставным капиталом в 200 тысяч рублей, половину которого внёс Александр, опять взяв в долг у Петра Ивановича 100 тысяч рублей. Это товарищество должно было заниматься деревообработкой в самом широком смысле, вплоть до выпуска мебели, развёртывать по стране лесоторговые базы, не гнушаясь их созданием и за границей. Директором товарищества был назначен Александр, главным бухгалтером — Надежда Михайловна, а Пётр Иванович стал председателем Совета. Сразу после регистрации товарищества была выкуплена земля, получено разрешение на строительство нового производства и начаты проектные работы.

С середины января представители различных фирм, как отечественных, так и зарубежных, до десяти человек ежедневно стали прибывать в Санкт-Петербург для решения вопроса приобретения лицензий на использование патентов. Переговоры с ними в основном вёл Александр. Только при согласовании особо крупных контрактов подключался Пётр Иванович. Он выполнял в первую очередь представительские функции во властных структурах столицы: как дворянину, ему проще было этим заниматься.

Однако не всё было гладко. Начали сгущаться тучи над попаданцами совсем с другой стороны. И причиной этого стали их дети.

В Москве в гимназии учились Маша и Фёдор. И если с Машей пока никаких проблем не было, то Фёдор, плохо принятый в классе гимназии «старичками», начал неадекватно реагировать на их придирки и выпады, позволяя себе угрозы в их адрес и обещания «замочить в сортире» в духе XXI века. Более того, он принёс в гимназию один из артефактов: газовый баллончик, который взял без спроса у Игната и использовал его против своих оппонентов. Баллончик, конечно, отобрали, вызвали отца в гимназию и долго разбирались с Фёдором в его присутствии. Отец обидчика Фёдора оказался офицером полиции, и было начато расследование. На баллончике стояли все надписи на английском языке, в том числе и Made in Poland и дата изготовления: 03.2012. Алексею удалось как-то отвести внимание следователя от этих моментов, сосредоточившись на наполнителе баллончика — перцовой смеси. Но Фёдора исключили из гимназии, и это был «волчий билет» — теперь ни одна гимназия его не примет на учёбу.

Попытка устроить Фёдора в частные гимназии успеха тоже не имела. Пришлось идти в реальное училище, что закрывало для него в будущем возможность поступления в университет. За приличные деньги Алексей выкупил у следователя баллончик, и артефакт не попал в чужие руки, но осадок остался. Самое главное, Фёдор не считал себя ни в чём виноватым. От него только и было слышно: «Это нечестно! Он сильнее меня! Я вправе был использовать баллончик! Я его предупреждал, что будет плохо, а он всё равно лез!» Родители чувствовали, что такое поведение — не признание вины, ослиное упрямство, очень высокая самооценка при сравнительно низкой оценке окружающих ещё доведут до беды, но что делать, никто не знал.

— Да надо его просто выпороть, чтобы знал, что можно делать, а что нет, — предложил Игнат. — Ведь предупреждали и не раз, что ничего из артефактов никому нельзя показывать!

Пороть Фёдора никто не стал, но и не принять меры было нельзя. Теперь каждый раз перед уходом в реальное училище Настя проверяла его портфель и карманы, что очень унижало Фёдора.