Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь

– Я хотел пригласить тебя на свадьбу Лукреции, но Буркард был неумолим…

– Да, да, понимаю. Разумеется, он прав. Скажи, Родриго, как твоя подагра? Не сильно ли она тебя беспокоит?

– Чезаре часто навещает тебя. А другие пишут.

– Ха! Это просто формальность. Не потому, что любят меня, – сказала она.

– Они любят тебя, ты их мать, – раздраженно сказал он.

– Не шуми на меня, Родриго. Мы больше не любовники.

– А чего ты тогда хочешь? У меня и без того хватает забот.

– Тогда ступай разберись с ними.

– Говорю же, дети любят тебя.

– Ах! Чезаре добр ко мне и жесток к другим. Хуан временами вспоминает о своем сыновнем долге, а другие были слишком малы, они едва меня помнят. – Она помолчала. – Да и я их тоже. Я не осуждаю вас, ваше святейшество. Просто говорю как есть.

– Как бы то ни было, – не мог успокоиться он, – ты будешь матерью папы римского, герцогини и двух герцогов. Многие женщины и мечтать об этом не смеют.

– Разумеется, я в восторге от свалившейся на меня чести. – Она внимательно посмотрела ему в глаза, давая понять, что тема закрыта. – Давай не будем ссориться. Хочешь еще вина?

– Я… нет. – Александр встал и расправил свои шелка. – Мне пора идти, – но он не двинулся с места. – У нас были славные времена, Ваноцца. Разве нет?

– Да, очень.

– И… и ты всегда была рада видеть меня.

– Да, это так.

– Ха! – У него поднялось настроение, и теперь он решился спросить: – Я всегда удовлетворял тебя, правда?

Секунду Ваноцца смотрела на него, стараясь скрыть смешинку в глазах.

– Как бык, ваше святейшество, – спокойно ответила она, используя слово, которым раньше любила поддразнивать его в постели. – Впрочем, мы оба были гораздо моложе.

– Хм… – сказал он, будто демонстрируя, что не во всем с ней согласен. Но совсем не то он подразумевал. Не за тем приходил. «Я часто устаю от постельных дел, – вот что он хотел ей сказать. – Иногда я думаю, что разочаровываю ее, а иногда… С тех пор как она вернулась, мне кажется, что мой интерес к ней поугас. У меня так много хлопот. Христианский мир требует постоянного внимания! Однажды ты сказала, что борьба приносит мне больше удовольствия, чем победа. Ты права. Я никогда не устаю бороться. Борьба меня возбуждает. Будешь ли ты на моих похоронах?» Он и сам удивился этим мыслям.

– Мы через многое с тобой прошли, Ваноцца Каттанеи.

Она подняла глаза.

– Думаю, твой путь еще далеко не окончен.

* * *

И так случилось, что на следующий день папа римский не ответил на требования короля Франции, и его величество Карл VIII передислоцировал свои пушки на мост и установил их у крепостных стен замка Святого Ангела. По правде говоря, он чувствовал себя более чем неуютно – будущий крестоносец и истребитель язычества, готовый разрушить святая святых христианского мира. Первые нерешительные залпы не попали в цель, а лишь немного поколебали грунт, как небольшое землетрясение. Артиллеристы перегруппировались и переместили пушки ближе. Пока они с шумом перезаряжали их, стоявшая чуть дальше стена, будто в ожидании следующего удара, обрушилась сама. Размещенная за ней охрана подняла крик. Началась суматоха. Снаружи король, который мог отдать приказ об атаке в любой момент, решил обождать, пока защитники замка унесут искалеченные тела. Полчаса спустя папа отправил гонца с сообщением, что он согласен выполнить большинство основных требований и приглашает короля в Ватикан, где собственнолично окажет ему прием.

Той ночью делла Ровере в гневе извергал протесты на ухо королю, но молодой человек уже был занят выбором подходящей одежды и получал уроки этикета: когда идти туда, когда сюда, когда кланяться, а когда преклонять колено, и как часто целовать ноги его святейшества. Эта встреча имела историческое значение для его величества, и он не хотел, чтобы что-то пошло не так. Он все еще тренировался выходить из комнаты назад спиной, когда делла Ровере в знак протеста покинул город. Узнав об этом, Александр издал радостный крик. Он надел свои церемониальные одежды и стал ждать встречи с королем.

Неделей ранее едва ли нашелся бы человек, который поставил бы в споре на то, что папа выживет. Теперь, зная, что не сможет при жизни увидеть, как сын займет его место на папском троне, Александр особо смаковал этот великий момент. На кухне готовились к пиршеству в честь гостей. Вот он, один из главных талантов Александра: он умел радоваться жизни и, когда дела шли хорошо, был счастлив разделить эту радость с другими.

Глава 19